Артем Каменистый - Дороги для смертников (Время одиночек 2)

Наблюдательный Тим давно заметил, что вдоль той линии, где воды соприкасаются с берегом, постоянно снуют мириады крошечных созданий, а песок здесь кишит мелкими ракообразными, при опасности норовящими или закопаться, или свернуться в клубок. Оказывается, этот факт был прекрасно известен рыбам - в темное время суток и на рассвете они заявлялись сюда на кормежку. Ловкий Ап сумел наколоть на свою острогу три увесистых камбалы и жирную серебристую рыбину с мелкими красноватыми глазами.

Но на этом гигант не успокоился. Когда прилив залил берег и пришлось прекратить сбор добычи, он, раздевшись, устроил заплыв к плоскому камню, выступающему над водой в паре сотен шагов от берега. Там Ап занялся нырянием. Тим, беспокоясь за здоровье товарища, криками призывал его прекратить это опасное занятие - в ледяной воде купание до хорошего не доведет. Но здоровяк не обращал на его вопли ни малейшего внимания - продолжал заниматься тем же. Замерзнув, подолгу отдыхал на камне, затем опять устремлялся ко дну.

Лишь когда Солнце скрылось за обрывистым берегом, Ап вернулся назад, притащив завернутый в кусок парусины улов - почти шесть десятков отборных "устриц", причем самых крупных Тим не мог обхватить ладонью. Такие экземпляры он еще не встречал - очевидно они предпочитали жить на приличной глубине.

За такие свершения Апу можно простить чрезмерный аппетит - клингер оказался полезным спутником. За ужином, уплетая улов, он даже заявлял, что если моллюски живут в полосе морского прибоя, то он и там их достанет, так что будет что ловить по пути. И вообще, мужчина не боров, спокойно пару дней может посидеть на голодном пайке.

Все это Ап высказывал с целью склонить Тима ускорить уход из этого места. Тот и сам был не против - сидеть здесь и дальше, только время терять. Гигант, похоже, полностью оправился от своей немощи, сам Тим тоже чувствует себя превосходно. Небольшой запас моллюсков у них имеется - если не усердствовать, то на пару дней можно растянуть. А за два дня можно по берегу пройти очень далеко - наверняка по пути найдется местечко вроде этого, где можно будет восстановить силы и пополнить запасы.

Поужинав, товарищи решили, что завтра, встав пораньше, наловят рыбы, креветок и крабов, после чего обогнут залив и направятся на север.

Многие искренне считают, что жизнь принца это сплошное удовольствие. Принц Монк таких людей даже идиотами не считал - это явно низшие существа, по умственным способностям находящиеся приблизительно на уровне хлебной плесени. Даже его братец Олдозиз, чья жизнь подобна существованию ухоженного комнатного цветка, не всегда мог позволить себе то, чего ему очень хотелось. А ведь лучшее в мире удовольствие, это полное удовлетворение своих желаний.

Вот и сейчас, сидя на заседании королевского совета, Монк не мог удовлетворить и малой доли своих желаний. В данный момент, к примеру, ему очень хотелось построить всех собравшихся в две шеренги и кинуть жребий, по которому одна из шеренг отправится прямиком на виселицы. Причем обойдутся шершавыми веревками, без мыла, да и удавливать их будут медленно, не разрывая позвонки. А вторую половину он лично передушит - голыми руками. Графа Тори Экского, первого председателя королевского совета, при этом поставит отдельно - он ведь достоин большего. Даже трудно придумать для него что-то подходящее... Может на кол посадить? Хоть он и потомственный мужеложец, но даже ему это не покажется приятным. Хотя кто знает... Засунуть его в железный ящик и подвесить над огнем? Неплохая мысль - главное чтобы лицо при этом не закрыть, уж очень хочется понаблюдать за его физиономией в этой непростой жизненной ситуации.

Граф Тори, не подозревая о садистских мечтах принца, продолжал свой доклад:

- Таким образом, уже в течение месяца мы сможем получить от гильдий сумму, которой нам хватит до зимы, при условии, что война не закончится раньше. Если все же закончится раньше, то выйдет неплохая экономия. Но, как указал нам сейчас его светлость, принц Монк, гильдийцы требуют особых гарантий возврата своих средств. Я правильно понимаю ситуацию?

Принц небрежно кивнул, при этом мысленно представив, как граф Тори корчится в железном ящике, подвешенном над огнем. На раскаленных стенках пузырится моча и слюна, губы лопаются в непрекращающемся крике, в ноздри бьет вонь поджаренных испражнений и горелых волос. Первый председатель, не подозревая о жутковатых мечтах Монка, продолжил: