Артем Каменистый - Дороги для смертников (Время одиночек 2)

- Если вы мне немедленно не скажете, что это было, я здесь устрою что-нибудь плохое!

- Одон, не горячитесь, - мягко попросил Дербитто. - Господин Сеул под своими словами подразумевал способ ловли преступников на приманку - жертву. В нашем случае мы ловили людей из шайки похитителей. Им, разумеется, мы все безумно интересны - нечасто ведь у них такие потери бывают. В то же время они понимают, что мы умеем себя защищать, и побеседовать с нами будет непросто. А без разговора никак - им нужно знать, что нам известно, откуда мы вообще взялись, и каковы наши планы. То, что им могли рассказать в управе, явно недостаточно. Вот и пришлось нам целых три дня пьяных дураков из себя изображать. Пьяный легкая добыча - даже охрана рано или поздно даст маху, и кого-то из нас должны были попытаться схватить. А на этот случай у нас по округе свои люди караулили - далеко уйти не дали бы никому.

- Так они схватили меня, перепутав с вами?! - не понял Одон.

- Сомневаюсь. Видимо они знали о вашем участии в разгроме их логова, и решили, что вы достойная добыча. Вот только они не рассчитали, что мы и за вами следили.

- Не понял! Вам же запретили продолжать это дело!

Сеул, усмехнувшись второй раз, возразил:

- Ошибаешься - нам разрешили отдохнуть, но никто при этом не запрещал нам продолжать работать. Конечно, на свой страх и риск. Возможно, наместник будет несколько недоволен, но формально мы в своем праве.

- А все эти ваши помощники откуда взялись?!

- Господин префект крайне недоволен тем, что на его территории нагло действует целая организация похитителей, и с радостью предоставляет нам любую помощь. Мы решили, что не стоит использовать помещения управы, там слишком много посторонних глаз. Будет нехорошо, если бандиты узнают о наших действиях.

- Да и в сарайчике удобнее, - отозвался Пулио. - Это тебе не в подвале управы работать, под надзором городского совета. Там, прежде чем пару иголок под ноготь загнать, придется долго разрешение ждать. А тут нам бумаг не надо, правда, Тикль?

Палач, перебирая на столе свои зловещие железяки, кивнул:

- А зачем мне бумаги? Мое дело маленькое: ноздри вырвать, или прижечь что-нибудь, а с жалобами пусть столичные господа разбираются. Я вообще с такой работой грамоту почти позабыл.

Одон, кое-как призвав свои разбегающиеся мысли к порядку, обернулся к скованным похитителям, зловеще осклабился:

- А давайте я им сам сейчас яйца отрежу - без палача справлюсь. Обнаглевшие бродяги - осмелились поднять руку на человека семьи Ртчи!

Палач, недовольно поморщившись, сокрушенно вздохнул:

- Ну что вы за люди, нурийцы?! Готовы в хрустальные вазы гадить, лишь бы гостиную завонять! Яйца это вещь тонкая - отрезать недолго, а ведь назад уже не поставишь. Нет, вы не подумайте плохого - я не имею ничего против отрезания, но зачем же так грубо обращаться со столь ценным материалом? Вот отрезал, и что дальше? Покричит, да перестанет, и уже не прижмешь угрозой - дело-то сделано окончательно. А вот если осторожненько мошонку надрезать и яичко клещами сжать, да по верхушечке ногтем щелкнуть, то ведь совсем другое дело получается. Клиент орет так, что у крыс тюремных роды преждевременно начинаются, и готов к честному разговору. Понимает ведь - мы это дело можем повторить очень много раз. А можем и вовсе отрезать - это ведь покажется ему еще более болезненным. Молодой человек - боль сама по себе ерунда, человека страшит лишь ее ожидание. А если разом отчикать все это нежное дело, то чем пугать? Да нечем уже. Так что не будем торопиться.

Одон внимал словам профессионала внимательно - не будучи глупцом, при любой возможности старался приумножить свои познания. Рассказывая нурийцу о тонкостях палаческого ремесла, Тикль ни на мгновение не прекращал подготовку к чему-то неприятному. Разложив над жаровней последние железяки, он бодренько отрапортовал:

- У меня все готово. С кого будем начинать?

Сеул пожал плечами:

- Вам виднее. Хотя для начала надо попробовать поговорить с ними без всего этого.

Повернувшись к побледневшим пленникам, дознаватель спросил:

- Кто из вас главный?

Глазки у всех троих забегали, но затем как бы сами собой взгляды парочки устремились на третьего - самого невзрачного из преступников. Низенький, неряшливый, нездорово пухлый, с лицом столь красным, что об него можно свечи зажигать.

- Вытащите кляп у этого, - приказал Сеул.

Палач быстро исполнил указание. Толстячек, сплюнув сгусток слюны, злобно прошипел: