Customer - Власть над водами пресными и солеными. Книга 2

Постепенно выжженные пустоши сменились лугами. Мы вздохнули свободнее.

Звуки тоже стали другими. Никто больше не жрал свою добычу среди иссохших кустов, не взрыкивал в нашу сторону на всем понятном языке: проходи, а то плохо будет! Не трещала, разламываясь, земная твердь, не врезались в почву вулканические бомбы — в общем, рай это был. Тихий зеленый рай. Правда, без подушечек под сенью древ. Но я и не настаивала. Я была готова принять безопасное Зазеркалье Кордейры и без мягкой мебели.

И почему мы так уверены, что знаем наших близких? Знаем их до донышка, до последней заветной мечты, до последней фобии, до последней прихоти? Разве не говорили вам: герои погибают, когда становятся чересчур самонадеянными…

Венеция — самый двуликий город на свете. Город с двумя лицами, ни одному из которых нельзя доверять. Весь он выглядит так, словно великолепную театральную декорацию, будто карточную колоду, перетасовали с унылыми заводскими цехами и сдали на руки туристам. Полученное впечатление зависит от расклада. А ты играешь вслепую и даже нужную масть вытянуть не в силах.

Многогранник дворцовых фасадов, посередине белым сахарным лебедем красуется кьеза, [8] Церковь (итал.) — прим. авт. люди, несмотря на холод, болтают за столиками открытых кафе, попрошайки-воробьи клянчат крошки и нахально лезут клювами в услужливо подставленные розетки с печеньем и взбитыми сливками… Останься на площади, куда тебя несет! Но, ведомый неведомым, уже сворачиваешь в таинственное сотопортего [9] Арка, а в буквальном смысле — подворотня — прим. авт. — а за ним лишь безглазые стены из выщербленного кирпича, да мусорный бак в тупике маячит. Game over. Возвращайся на предыдущий уровень и попробуй сыграть по-другому.

Сначала это забавляет. Потом начинает злить. Еще через какое-то время приходит упрямство. Следом — усталое отупение. И все равно «венецианская колода» странным образом вселяет надежду. Надежду на то, что не только города могут обладать двумя душами сразу…

Отказавшись от игр с местной топографией, мы с Драконом идем туда же, куда и все — на Сан-Марко. Уж там-то мы точно не заблудимся, все увидим, что туристы любят. А именно — виды, знакомые каждому. По рекламе, путеводителям, альбомам. Может, это обряд такой современный — приехать в незнакомый город и сразу бежать на поиски знакомых мест и надоевших видов?

Дворец дожей, зажатый, словно сэндвич, между Старыми тюрьмами Пьомби и Поцци, [10] Пьомби («Свинцы») — камеры со свинцовой крышей под кровлей Дворца дожей; Поцци («Колодцы») — камеры в подвалах Дворца дожей, опущенные ниже уровня воды в лагуне — прим. авт. причудливо и страшно отражался в Новой тюрьме Карчери. [11] Здание Новой тюрьмы расположено по другую сторону канала и соединено с Дворцом дожей знаменитым Мостом вздохов — прим. авт. Настенные портреты знатных и породистых, а также просто богатых и щекастых приближенных к власти всей компанией равнодушно отворачивались от боженьки и святых его, пылко благословлявших гильдии перчаточников, ювелиров, сапожников. Зато глазами жалобно косили — кто в потолок, он же пол для каменных людоедов — камер Пьомби; кто в пол, где вровень с Большим каналом сомами-некрофагами [12] Пожирателями трупов — прим. авт. залегли Поцци; а то и вовсе в сторону понте деи Соспири, [13] Мост вздохов, ведущий в тюрьму Карчери — прим. авт. разинувшего жадный вход прямо из зала дворца.

Просто как у них все, в средневековье… Палаццо Дукале [14] Дворец дожей (итал.) — прим. авт. не пыталось притвориться образом рая на земле, к идее воздаяния относилось по-торговому, по-воровски, по-пиратски: попался — получай. Оттого роскошь и пытки чередовало без стеснения, с полной уверенностью в верности целей и средств.

В зале делла Буссола [15] «Зал с потайной дверью», где дожидались своей очереди приведенные на суд трибунала. Крышу этого зала пытался пробить Джакомо Казанова, готовя побег из Пьомби — прим. авт. мы увязли в экскурсии. Русскоязычной, что неспроста.

Громкая речь разрушает обаяние практически любой прогулки. Прилюдную оглушительную трепотню, звуковой вариант эксгибиционизма, следует запретить отдельным законом. Пусть любители публично драть глотку ограничатся специально отведенными местами — звуковыми нудистскими пляжами. Или пусть себе орут — и платят штраф после ночевки в обезьяннике.