Холли Лайл: Испытание пламенем

— О'кей, обезьяныш. «Кусить» так «кусить». Не хочешь мне помочь?

Он хихикнул.

— Неа… — И стал пятиться, готовый броситься наутек, если мама вздумает все же настаивать.

Ну да, два года. Возраст, когда ребенок все превращает в испытание, провалиться на котором может только мама. Лорин частенько слышала, как другие матери рассказывают ужасные истории о своих двухлетних детях, и всегда полагала, что столь дурное поведение объясняется одними лишь педагогическими просчетами рассказчиков.

Но Господь найдет способ проучить тех, кто тешится подобными мыслями. Он посылает им детей вроде Джейка и говорит:

— Ну что ж, действуй, раз ты такая умная!

Лорин улыбнулась ребенку и тоном, как будто он ответил «да», ласково проворковала:

— Ты мое солнышко, пойди принеси мне брокколи из холодильника. — И сразу повернулась к нему спиной, а через секунду услышала, как хлопнула дверь холодильника, и вот он уже протягивает ей два соцветия брокколи. — Спасибо, дорогой, — поблагодарила Лорин, — а теперь надо подмести пол. Пойди принеси веник и совок.

Разумеется, никакой пол ей подметать не требовалось. Все равно что заставить его покрасить дом… Оба дела будут выполнены с равной эффективностью. Но ему нравилось подметать, он с удовольствием гонял бы пыль по полу весь день, особенно если разрешить ему взять совок. Ну а если по ходу дела он что-нибудь уронит — что ж, потому она и не ставит ничего бьющегося ниже шести футов от пола.

Мальчик восторженно взвизгнул:

— Паметать! — И бросился искать веник.

Лорин слышала, как маленькие ножки топают по старому линолеуму. Потом другой звук — это он стукнулся обо что-то деревянное. Снова о дерево. Детская дверца не позволит ему сойти с парадных ступенек, заднее крыльцо ей видно из окна, к тому же Лорин не распаковала пока ничего из вещей, которые ему не следует трогать. Так что пусть бежит. Она достала пароварку, положила туда брокколи, добавила стакан воды, закрыла кастрюлю и поставила ее на дальнюю конфорку.

Плита новой модели, отметила она, совсем иная, чем была у родителей. Стиль «белое на белом», в тон холодильнику, микроволновке, посудомоечной машине и светлым шкафам со стеклянными дверцами, которые заняли место старомодного соснового гарнитура времен ее матери. Ладно, лишь бы не прежний цвет авокадо. Но все равно, она, пожалуй, предпочла бы жить в окружении древнего гарнитура осточертевшего цвета, чем видеть, как предыдущие владельцы дома переделали кухню. Хорошо, что им пришлось уехать так скоро и больше они ничего не успели поменять.

Что-то Джейк слишком затих.

— Джейк, — крикнула она, — неси веник! Но звука шагов не последовало. Значит, он нашел что-нибудь интересное. Наверняка решил залезть в одну из коробок, которые Лорин сложила у входной двери. В отличие от нее он до сей поры просто обожал двигаться.

И тут она вспомнила, что оставила веник и совок в холле у самого зеркала. Сметала чешуйки краски, когда очищала поверхность зеркала, чтобы они не прилипали к старому деревянному полу. У нее мурашки побежали по спине. Лорин истерично завопила: — Джейк! Иди сюда! И услышала его смех и веселое: — Пливет! Лорин перескочила через коробку, босиком, в одних чулках, проехалась по скользкому полу, бегом обогнула угол и увидела, как он стоит, вглядываясь в темное стекло, улыбается и растопыренной ладошкой тянется к чему-то в глубине зеркала.

— Нет , Джейк! — закричала Лорин и прыгнула к нему.

Он обернулся, испугавшись не зеркала, а ее внезапного и нелепого появления из кухни. Личико его сморщилось, он заплакал.

— Мальчик, — всхлипывал Джейк, тыча пальчиком в зеркало. — Мальчик!

Лорин тоже посмотрела на зеркало. Никакого зеленого света. Никаких чудовищ. Нет ни поля с алыми и белыми цветами, ни хорошенькой женщины в платье, как у Джеки Кеннеди, и в легких летних туфлях. И Брайана тоже нет. Одна только идиотка в джинсах и сером свитере с ребенком на руках.

Джейку нравился мальчик в зеркале. Он всегда любил разговаривать с мальчиком в зеркале.

Она передвинула его себе на бедро, нагнулась, подхватила веник и совок и с колотящимся сердцем и трясущимися руками отнесла ребенка и принадлежности для уборки на кухню. По дороге, повинуясь внезапному импульсу, она ткнула локтем в выключатель, холл за ее спиной озарился ярким светом.

Это чтобы Джейк не упал в темноте и не ушибся, сказала она себе.

Все правильно.

Мертвецы лежали вдоль дороги, как брошенные безжалостным ребенком разломанные игрушки. На белом, едва тронутом рассветными лучами снегу кровь казалась совсем черной. Разбитые повозки, убитые животные, оружие, изломанное и искореженное какой-то невероятной силой. Прежде Молли не доводилось участвовать в боях. Мертвых она видела, но не так, не в тех самых позах, когда их настигла смерть. На морозе от трупов еще шел пар. Этот безжалостный лик смерти поверг Молли в ступор. Каждый вдох давался с трудом. Несмотря на пронизывающий холод, пот градом катился у нее по спине.