Холли Лайл - Испытание пламенем

Одной рукой удерживая Джейка, а другой родительскую тетрадь, Лорин прошла ворота, чтобы отыскать Эмбера. Ей надо было хоть с кем-нибудь поговорить о Брайане, и Эмбер был единственным знакомым ей живым существом, к которому она могла обратиться.

Однако в старом коттедже родителей в Ории что-то было не так. Из зеркала она должна была попасть прямо внутрь дома, но вместо этого оказалась в сугробе у заколоченной задней двери. Там, где она появилась, некогда девственно-чистый снег был затоптан, на сугробах под окнами виднелись следы замерзших розовых капель, вызывавшие неприятные ассоциации с кровью.

Лорин крепче обхватила Джейка. Тихонько постояла, прислушиваясь, не вломился ли кто-нибудь в дом, но единственным звуком на всей поляне было завывание ветра над трубой, да время от времени хлопала входная дверь. Должно быть, непрошеные гости бросили ее открытой.

Не зная, на что решиться, Лорин хотела было снова скрыться в воротах, но подумала, что в Ории она обладает значительной властью над магией. Если кто-то околачивается вокруг дома, она справится с ним одним словом. Она и правда поразмыслила, каким должно быть это слово, если из тени к ней приблизится нечто угрожающее. И приготовила заклинание, которое обратит нападавшего в ледяную сосульку вроде тех, что свисают с птичника. А у нее будет время, чтобы окончательно избавиться от непрошеного гостя.

Вертя в голове слово, которое в мгновение ока реализует подготовленное заклинание, Лорин обогнула дом по затоптанному снегу и подошла к переднему крыльцу. Сердце бешено колотилось. Лорин осторожно ступила внутрь. Там царило разрушение. Кто-то в щепки искрошил старую мебель — кресло-качалку, стол, стулья… Разодрал древние стеганые одеяла из спальни — повсюду валялись обрывки ткани и клочья ваты. Безжалостной рукой расколотил об пол глиняные тарелки и кувшины… Раздробил молотком маленькую ручную помпу, которая подавала в дом воду… Сейчас водяной ручеек уже застыл, но прежде успел разлиться в ледяное озеро, запрудившее почти весь пол.

Работа была проделана с большим тщанием. И выглядела очень… демонстративно. Лорин нахмурилась. Кто бы ни был этот погромщик, он действовал очень методично: переходил от одного предмета мебели к другому, выбрасывал содержимое каждого ящика, ломал, разрушал, уничтожал каждую вещь. Ничего не пропустил и ничего не пожалел. И ничего не пропало. Тот, кто сотворил это, желал одного — максимального разгрома. Он ничего не искал, не стремился найти и украсть что-нибудь ценное.

Полное разрушение — вот очевидная цель набега. Но в таком случае, почему бы просто не поджечь дом — и все дела?

Лорин прошла в глубь дома, огибая ледяные лужи на полу, каждую секунду готовая отразить нападение. Дверь спальни оказалась закрыта. Ей это совсем не понравилось. Выпадало из образа: закрытые двери создают впечатление аккуратности, прячут картину еще большего разрушения, которая непременно открылась бы ее взору, останься дверь открытой.

Очень осторожно, приготовившись тотчас воплотить свое заклинание, Лорин приоткрыла дверь.

В спальне был Эмбер, вернее, то, что от него осталось. Он был истыкан десятком ножевых ударов и прибит гвоздями к стене. И на той же стене надпись кровью: «Ты думаешь, что можешь играть в нашей лиге?» В замерзших глазах Эмбера белел иней.

Лорин ничем не могла ему помочь. Только несколько часов назад Брайан объяснил ей: мертвый останется мертвым. Это единственная неизменная истина во Вселенной, даже для тех, кто обладает Божественным могуществом. Спасти Эмбера она не могла, но, оставаясь здесь, могла подвергнуть опасности собственного сына! А на это она не пойдет никогда.

«Позже», — пообещала она Эмберу, пятясь из комнаты. Позже она найдет способ вернуться, снять его со стены, пристойно похоронить, найти слова, выражающие горе от этой потери. Потери единственной ниточки, связывающей Лорин с ее истинным детством, потери друга, которого она лишь недавно обрела вновь.

Позже.

Сначала надо спасти сына и спастись самой.

Лорин прошла сквозь зеркало, одной рукой придерживая сына, а в другой сжимая черную тетрадь. Глаза ее горели диким огнем, волосы разметались. И даже на расстоянии, сидя в кресле в дальнем углу гостиной, Эрик чувствовал ее страх. Женщина выронила тетрадь, и та заскользила по гладкому полу в сторону Эрика. Лорин обернулась к зеркалу, из которого только что вышла, бросила на него наполненный ужасом взгляд, с силой, словно врага, толкнула ладонями и плотно затворила за собой ворота. Как будто за ней кто-то гнался, подумал Эрик.