Задумавшись, я едва не пропустил свою остановку. Выскочил в уже закрывающиеся двери и долго стоял, провожая взглядом трамвай, увозящий «третий вариант». Когда трамвай уехал, я со вздохом повернулся и пошёл по Липовой аллее, собираясь свернуть во дворы.
Я шёл один, в холодной, сырой, весенней темноте. Асфальт блестел под ногами как чёрное стекло. Навстречу мне порывами дул упругий ветер, неестественно тёплый для этого времени года. Поворачивая в переулок, я споткнулся на ровном месте — мне вдруг почудился запах молодой листвы и прибитой солнцем пыли… Ведь не может воздух в начале марта пахнуть так, как в мае?!
Меня охватило беспричинное веселье. Я поднял голову и прикрыл глаза, наслаждаясь холодными касаниями мороси. На губах остался привкус озона.
Неужели будет гроза? В марте?!
Что-то будет. Точно будет…
Я резко остановился.
Тот, чьи шаги я услышал у себя за спиной, тоже остановился.
Я улыбнулся. Так я и думал!
Девушка-готка стояла шагах в пяти от меня, изящная и блестящая, как статуэтка из полированного агата.
— Ну че, — услышал я приятный, чуть хрипловатый голосок. — Знакомиться будем или как?
«Эх, ну и молодёжь пошла!» — подумал я, и радостно сказал:
— Будем!
Девушку звали Вероника.
Или Ники — как она сама представилась.
— Везёт мне на Лех, — заявила она, услышав моё имя. — Был у меня один знакомый, хе-хе-хе…
К чему относилось её хихиканье, я не понял, а она объяснять не стала.
Погода не располагала к прогулкам. Вот-вот мог снова начаться дождь, да и по лужам шлёпать не хотелось. Я предложил было пойти в кафе. Но потом вспомнил, что денег осталось кот наплакал — аккурат на еду до получки.
— А пошли треснем по пиву! — я решил, что готка от такого предложения не откажется.
— Ну пошли, — охотно согласилась девчонка.
Я похвалил себя за знание женской психологии вообще и психологии готов в частности.
Мы пошли в сторону ближайшего метро, попутно высматривая круглосуточный продуктовый ларёк и болтая о том, о сём, словно старые знакомые. С Ники оказалось очень легко общаться. Вскоре я уже чего только ней не узнал. Около года назад она вернулась из Москвы, где жила с четырнадцати лет. Там же закончила школу.
— А сейчас где учишься?
— Да так, — она пожала плечами. — В институт один… захаживаю.
В общем, я понял, что моя новая знакомая не особо налегает на учёбу.
Мы быстро напали на общую тему для разговора. То, что интересовало нас обоих — русский рок. В нём она разбиралась отлично, гораздо лучше меня. Причём о многих довольно известных рокерах Ники упоминала, как о своих знакомых и друзьях. Сначала я подумал, что она притусованная фанатка, но потом по нескольким проскользнувшим фразам понял, что она играет сама. У неё была своя рок— группа, которая даже записала один альбом. О нём Ники с кривой ухмылкой сказала:
— Да, фигово продавался. Все хвалят, но никто не берёт — говорят, неформат. Так и раздали по друзьям и знакомым.
— А как записали? — заинтересовался я. — Это же наверно дорого?
— Папа дал денег, — сказала Ники равнодушно.
Наверное, врёт, подумал я. Впрочем, почему бы и нет? Мелких рок-групп в Питере как тараканов, и в Москве наверное, то же самое.
Мы прошли уже почти до конца Липовой аллеи, и впереди замаячил железнодорожный переезд, когда Ники неожиданно повернулась ко мне, заглянула в глаза и спросила совершенно другим тоном:
— Лёша, был ли ты когда-нибудь влюблён?
Я ошалело взглянул на неё:
— Чего?!
— Влюблён — страстно и безнадёжно? Без всякой надежды на взаимность? И при этом — ты находишься с НИМ рядом каждый день, а иногда и ночь. Смотришь на него, вдыхаешь его запах, прижимаешься к нему плечом — и при этом точно знаешь, что тебе НИЧЕГО не светит?!
— Он что, голубой? — ляпнул я.
Ники бросила на меня бешеный взгляд.
— Нет, это я так… подбодрить тебя хотел!
— Меня невозможно подбодрить, — страдальчески произнесла она, устремляя взор к облакам. — Я схожу с ума… Вчера я приняла решение — всё, хватит! Нельзя так мучиться! Я письмо ему написала, где призналась во всём, а он… — раздался всхлип, — он послал меня подальше! Он сказал, что «больше не желает этого слышать», и что «я его раздражаю»! Представляешь, какой ужас? Но что мне делать? Он — моя жизнь. А теперь мне остаётся только умереть!
— Точно. Ужас, — пробормотал я.
Во блин. Никакая она не готка! Это же самое натуральное эмо!
Вот ведь везуха мне подвалила! Можно сказать, солидного мужчину на третьем десятке — склеила чокнутая девчонка-эмо. В памяти услужливо всплыл характерный отрывок с какого-то портала:
Читать дальше