Михаил Ардин - Райское Местечко

– Белый – тоже очень неплохо, но этот синий!

Она помолчала.

– Знаешь, и у меня ведь бывают проскопические видения, которые я не могу себе объяснить. Но когда я увидела этот синий оттенок… Нет, я все равно не понимаю. Ладно, давай завтракать.

Завтрак был песней. Нет, сборником песен. Начиная с необыкновенной манной каши в серебряной тарелочке – с амброзией они ее, что ли, варят – и заканчивая чашечкой изумительного черного кофе (а до этого я выпил кружку кофе с молоком). Тонкие ломтики тающего во рту мяса, яйцо всмятку с белым хлебом и сливочным маслом, сыры на любой вкус, удивительные помидоры с биостанции, творог трех сортов, сметана и сливки, мороженое с абрикосовым, земляничным, вишневым и смородиновым вареньем… И над всеми тарелочками, вазочками и чашечками порхали изящные ручки Мелиссы, выступающей в роли радушной хозяйки. Наконец я почувствовал себя удавом, проглотившим семейство кроликов. Да, селферы любят жизнь и умеют получать от нее удовольствие. Но, пожалуй, через несколько дней с такими обедами и завтраками я просто не влезу в свой скафандр.

Допив кофе, Мелисса закурила и встала.

– Алекс, у тебя всего час свободного времени, а потом займемся делами. Встретимся вон там, у бассейна.- Мелисса показала на гранитную лестницу, ведущую с площадки куда-то вниз.

В это время из-за угла коттеджа вышла высокая черноволосая женщина средних лет. Мне показалось, что в ее движениях присутствует нечто не совсем обычное.

– Это Валентина Петровна. Она в отставке, в прошлом – десантник, была со мной во Второй экспедиции на Саракосту,- понизив голос, сообщила мне Мелисса.

«В этом случае,- подумал я,- домоправительнице должно быть хорошо за двести! Но свои навыки десантники сохраняют, видно, до последней минуты жизни…»

Когда Валентина Петровна подошла, я встал и коротко поклонился.

– Валя, знакомься, это Алекс, мой Потенциал.

– Валентина Петровна, рад познакомиться. Спасибо за завтрак, и за вчерашний обед, и за бесподобные пирожки! Вы изумительно готовите! Невозможно удержаться от добавок! – Моя благодарность шла из глубины души, дислоцирующейся, несомненно, в желудке.- И я очень благодарен вам за то, как вы подготовили мне коттедж, огромное спасибо! Там так удобно, так красиво! Такие изумительные букеты!

Тут я вспомнил, что мне рассказывал отец о хороших манерах былых времен, и я протянул руку, чтобы поздороваться, а когда она протянула мне свою, я склонил голову, поднес ее руку к губам и поцеловал. Надеюсь, это не выглядело нелепо. Возможно, я сделал что-то и не совсем правильно, но ветерану-десантнику явно было очень приятно.

– Ну,- смущенно проговорила Валентина Петровна,- я все сделала, как сказала Лисса, а цветы она сама выбирала.

Мелисса бросила на Валентину Петровну короткий взгляд, и та смутилась еще больше.

– Да, составление букетов – одно из моих хобби, и я пользуюсь любым случаем,- небрежно бросила Мелисса.- Встречаемся через час, пока.

И она, прихватив со стола сигареты, легким шагом стремительно удалилась в сторону своего коттеджа.

«Ничего себе,- сказал мой внутренний голос,- что бы это значило?» Я был озадачен.

Чтобы не показать, что я обратил внимание на эту короткую сцену, я спросил у Валентины Петровны:

– Разрешите, я помогу вам убрать со стола?

– О, как мило, благодарю,- ответила она, но было видно, что она расстроена и недовольна собой: в десантных войсках актерскому искусству не обучают.

Составляя посуду на поднос, я был рассеян, мысли мои метались, сердце билось в ускоренном ритме. Я быстренько отвел поднос, следуя за Валентиной Петровной, на кухню своего коттеджа. Оказалось, что за одной из створок шкафа находится маленький лифт, на котором Валентина Петровна с подносом и уехала на какой-то нижний уровень.

Я в задумчивости вышел в сад, пробрался сквозь кусты жасмина и стал спускаться по склону вниз. Вскоре я попал в часть парка, невероятно похожую на Ливадию. На склоне росли итальянские сосны, на земле сквозь многолетние наслоения длиннющих сухих иголок пробивалась редкая трава, солнце освещало склон под тем же углом, что и на побережье Крыма, также пахла нагретая солнцем кора с потеками смолы. Внезапно я наткнулся на маленький павильончик. Стены его, и внутри, и снаружи, были выложены выпуклыми камнями и ракушками, среди которых, составленные из осколков цветного стекла, змеились водоросли, плавали яркие рыбки и извивались осьминоги. Внутри павильончика стояли несколько плетеных кресел и столик.