Михаил Ардин - Райское Местечко

Господи, я не мог представить себе Мелиссу в подобных видах даже в самых смелых своих мечтах! Во рту у меня пересохло, лоб покрылся испариной…

И вот, когда я был уже, казалось, на грани самого настоящего обморока, Мелисса, танцевавшая среди цветущих деревьев в образе изящной азиатки, вдруг упала, попыталась подняться, но безвольно опустилась на землю и застыла… Зал замер. На мгновение померк свет, и, когда он загорелся вновь, деревья стояли голыми, а сцену устилали неподвижные тела. Звучала тихая скорбная музыка… Конечно, это была заключительная сцена из балета «Китайский сад». Музыка умолкла.

Через секунду нестерпимо-яркий свет вспыхнул на сцене, потом по залу прокатился гул, переходящий в грохот и рев, порыв ветра бросил в зрителей густой дым, пахнущий гарью… Когда ошеломленная публика пришла в себя, на сцене опять шла война.

Чудовищные вспышки озаряли горизонт, звуки стрельбы и взрывов сплетались в симфонию смерти, лазерные лучи, красные, синие и зеленые, прекрасно видимые в дыму, пронизывали пространство театрального зала… Все вместе производило потрясающий эффект, но…

Но правда искусства и правда жизни – разные вещи. Действительно, в войнах за передел мира лазеры применяли часто, однако лучи боевых лазеров без специальных приборов увидеть было невозможно, но если лучи попадали человеку прямо в глаза, он вообще никогда ничего больше не видел…

…На сцене в дыму и зареве пожаров под грохот взрывов метались тени воинов, и среди них металась Мелисса, испуганная слабая женщина, грязная и оборванная…

Однако всему приходит конец. Затихли взрывы, очистилось небо, зазеленела трава, и вновь стали расти города. Вот в небе мелькнул космический корабль, и Мелисса понеслась в своем танце от планеты к планете…

Череду пейзажей чужих миров, то жутких, то прекрасных, вновь сменили земные пейзажи. Мелисса танцевала на лесной поляне, когда заметила тигра, притаившегося в чаще. Она приблизилась к нему, и они затеяли сложный танец, в котором переплелись руки и лапы, хвост и человеческие ноги. В какие-то мгновения казалось, что они даже сливались в единое целое, менялись головами и другими частями тела… Наконец живой клубок распался. Человек и тигр, получивший человеческие руки, стали равноправными партнерами в танце и закружились, озаряемые огнями фейерверка.

Когда фейерверк погас, весь объем сцены заполнил вид необъятного звездного неба. Мелисса и Шерр, держась за руки, устремились вверх, к звездам…

И вот когда уже почти отзвучали последние аккорды «Симфонии миров», Мелисса остановила свой полет, повернулась к залу и поманила зрителей за собой…

Занавес упал.

Я чувствовал себя обессиленным и никак не мог вернуться к реальности. Кажется, в зале все испытывали нечто подобное. Прошла чуть ли не минута, пока раздались первые хлопки, и вот уже шквал аплодисментов заставил занавес взметнуться вверх. На сцену полетели букеты, и по проходам к сцене бросились зрители с дальних рядов, неся свои цветы. На традиционные поклоны Мелисса и Шерр выходили бесконечное число раз и выводили с собой всех создателей спектакля. Наконец Мелисса взмолилась, прося зрителей отпустить их. Зрители потихоньку стали расходиться…

Да, Мелисса скромничала, говоря, что балет получился «не так уж и плох, не хуже других балетов»! Мне казалась, что этот спектакль – лучшее, что я видел в своей жизни. Конечно, он не был совершенно оригинальным. В нем. Были отдельные сцены из других балетов, таких, как «Богиня тэров» и «Братья по разуму», и музыка включала в себя известные мелодии разных эпох, тот же вальс из балета «Щелкунчик», и популярные джазовые композиции, и знаменитую тему нашествия из «Ленинградской симфонии», и «музыку сфер», и саундтрек к сериалу «Пленники колец Сатурна»… Наверное, профессиональный музыкант распознал бы еще много знакомых тем. По сути, музыка балета представляла собой попурри лучших музыкальных произведений, созданных человечеством. Но почему бы и нет? Результат получился выдающийся, да и балет-то был – «Наша история»!

Когда почти все зрители покинули зал, я подошел к сцене и положил на гору цветов свой букет, и он сразу же затерялся среди ярких красок и удивительных форм земных и корнезианских растений.

Я вышел в фойе. Зрители не спешили расходиться. Многие стояли небольшими группами и обсуждали представление. Но среди корнезианцев я заметил и другое. Кое-кому из мужчин было нехорошо. Их обмахивали веерами, обязательным дополнением к праздничным одеждам корнезианок, кого-то вели на выход, поддерживая под руки, а один из местных жителей, немолодой мужчина, сидел в кресле, закрыв глаза. Я подошел к нему и спросил, не могу ли чем-то помочь. Но тот ответил, что у него просто кружится голова, поскольку он очень уж переживал происходящее на сцене; его жена пошла за порцией соце, он выпьет, немного посидит, и они спокойно отправятся домой. Я посоветовал ему, если головокружение вскоре не пройдет, обратиться к кому-то из обслуживающего персонала.