Лилия Батршина - Поплачь о нем, пока он живой

Любава выскочила на крыльцо в последний момент, когда уже собрались отъезжать. Она махнула рукой и крикнула: "Бьёрн!" Муж остановился и подъехал к крыльцу. Девушка сбежала к нему вниз, остановившись так, чтобы быть с ним вровень, и, тяжело дыша, проговорила:

— Едва-едва успела, — и, подойдя ещё ближе, протянула ему руку. В ладони у нее лежал небольшой резной амулет на шнурке. — Возьми его, Бьёрн. Это амулет-хранитель, он сбережет тебя в пути.

Он покачал головой, но взял.

— Спасибо. Я вернусь скоро, а ты слушай Дунгрома и не влезай никуда, особенно если вдруг нападут.

— Хорошо, — послушно кивнула девушка, а сама спрятала глаза, чтобы озорной огонек её случайно не выдал.

Бьёрн молча развернул лошадь и поскакал догонять отряд…

Любава подождала, пока облачко пыли скроется за следующим холмом, и бросилась в конюшню. Надо было торопиться, пока отряд ещё не ушел слишком далеко и Дунгром не хватился ее. Ещё со вчерашнего вечера она собрала походную сумку и перенесла её в стойло Грома, а сегодня под верхней накидкой на ней был надет походный темно-зеленый костюм. Тенью проскользнув к Грому, девушка быстро скинула ненужную накидку, застегнула походный плащ, приладила на пояс свой любимый меч — подарок Горыни, и, никем не замеченная, вывела Грома окольными путями из замка. Десять минут спустя конь уже мчался во весь опор знакомыми лесами, а Любава временами поглядывала на прихваченную с собой карту, прикидывая путь.

"Я пойду параллельно им, лесом, неподалеку, — думала она. — Бьёрн не заметит, а мне спокойнее…"

…Лошади шли ровной рысью по знакомой дороге, дружинники привычно переговаривались, пересмеивались, а Бьёрн по традиции молчал. Но в этот раз не расслабленно и лениво прислушиваясь к досужей болтовне, а с всё нарастающим напряжением оглядываясь кругом. Сломанная ножка кресла и слова Любавы не выходили у него из головы. Что-то должно было произойти, и, может ему действительно не стоило никуда ехать?..

На лес спустились сумерки, и в отряде уже начали поговаривать о том, что неплохо бы и остановку сделать, но Бьёрн как будто не слышал, да и ещё словно назло, приказал дружинникам надеть броню. Многие усмотрели в этом только издевательство, но нашлись и те, кто понял и насторожился… И наверное именно это спасло отряд от мгновенного уничтожения, когда со всех сторон на них полетели стрелы. Кто-то всё же упал, кто-то прикрылся щитом, кого-то спасла кольчуга, но едва иссякли стрелы, как из придорожных кустов с гиканьем и улюлюканьем стали появляться воины. Хорошо вооружённые, в дорогой броне… Явно не разбойничья шайка. А ещё их было в два, если не три раза больше, чем людей Бьёрна, так, что становилось ясно: поредевшему отряду не выстоять.

Пешие кинулись на не успевших перестроиться конников, безжалостно врубились в их ряды, и в какие-то две минуты всё смешалось: крики людей и жалобное ржание раненных лошадей, лязг и звон стали и свист стрел…

Вскоре Бьёрн понял, что остался один. Весь его отряд, все верные ему люди лежали на земле, и среди них, похоже, было больше мёртвых, чем раненых. Ну что ж, и ему, похоже, не долго осталось: силы были уже на исходе, а рукоять меча стала скользкой от крови и грозилась вывернуться из ослабевшей руки. Как глупо получилось! Он все эти годы искал смерти, ждал её, надеялся избавиться от своей боли, и… и нашёл вдруг кое-что получше, нашёл то, на что не смел и надеяться, то, что вдруг вернуло смысл его жизни, растопило его вечное холодное одиночество… нашёл любовь. И вот теперь!.. Теперь смерть сама пришла за ним… И Любава в который раз оказалась права…

— Прости меня… — неслышно, одними губами прошептал он, прежде чем уронил меч да и сам упал со спины лошади, казалось, потратив на эти слова последние силы…

"Бьёрн!!!"

Любава зажала рот рукой, закусила губу до боли, чтобы задавить невольный крик. Гром плясал рядом, дергал узду, норовя броситься в схватку. Но девушка буквально повисла на нем, удерживая: сейчас она ничем не могла помочь мужу… Одна против многих — слишком глупая смерть…

"Что же делать… Что же делать…" — лихорадочно думала девушка, наблюдая сквозь ветви деревьев, как победители обирают трупы и утаскивают Бьёрна. Он был ранен, едва двигался, его тащили, как мешок, по земле… "Что же делать…"

Но ведь эти воины — люди же, правильно? А на дворе ночь. Им нужно будет стать на привал… На ночь они выставят часовых, но их убрать поодиночке будет нетрудно…

Растерянный ужас сменился глухой ненавистью. Любава сузила глаза и вскочила на Грома. Отряд уже собрался и двинулся куда-то, Любава осторожно последовала за ним. "Не отдам я вам Бьёрна. Не получите вы его. Никогда…"