Мария Семёнова - Ошибка 2012. Джокер

— Спасибо, Марьяна, спасибо, — кивнула, улы­баясь, Варенцова. — Не опоздаю.

Яишенка была какую ещё надо суметь сгото­вить: омлет в три пальца толщиной. С луком, вет­чиной, зеленью и жареными молодыми помидорами. А ещё... ещё на столе стояла плошка с рыжиками. С отборными, горлоными, вкуснейшими рыжиками из далёкого Оксаниного детства Приготовленными, как порох, при посредстве селитры[53]. Случайно?.. Или пора было напрочь отвыкать от веры в случай­ности?..

— Да не торопитесь вы, Оксана Викторовна, — заметив, как она поглядывала на стенные часы, усмехнулась Марьяна — Лучше ещё пирожок ску- шайтс. Пётр Петрович сегодня не позвонит, не до вас ему.

Зелёные глаза женщины сверкнули презритель­ным торжеством.

— Ага, не до вас, — веско подтвердил Забелин. — Было принято- решение подложить ему свинью. — Кашлянул, хмыкнул, помолчал, выдержал Океании взгляд. — И теперь всем лете. И в первую очередь ему самому. После того как тебе дадут сыворотку страха, делается легче принять решение и уйти...

— Сыворотку страха? — вяло переспросила Ва­ренцова. «А что, если есть сыворотка правды, поче­му не быть и такой? Наука умеет много гитик.>'

Стыдно сказать, но Негра Петровича ей было совер­шенно не жалко. Жалко было другого — что не дове­лось самой заехать ему в морду. А потом и Максиму Максимовичу. Да так, чтобы морда — сразу вдрызг.»

— Фармакология тут ни при чём, — налила себе заварки Марьяна. — Дело в душе, в человеческой сути. В наших душах всегда присутствует страх, он полезен и даже жизненно необходим. Вопрос только в том, насколько человек может его контролировать. Все чего-то боятся, только ведут себя очень по-раз­ному, один как герой, другой — как мокрица.

Оксана кивнула. Ей ли было не знать!

— Так вот, — Марьяна со вкусом отпила чаю, — сыворотка страха существует, конечно, не для геро­ев. Она, скажем так, вытаскивает наружу сущность мокрицы. В смысле, делаег смутные фобии реаль­ными и ощутимыми. На животе у человека вырас­тает прозрачный пузырь, в котором плавает червя­чок. Жрёт, растёт, норовит прогрызть дырку во­внутрь... И прогрызёт, если человек не будет во всём слушаться тех, кто ему сыворотку приготовил.

— И, по сути, нет большой разницы, воображае­мый этот червячок или настоящий, — примирила Ва­ренцова реальное с ирреальным. — И все-таки, кто это «они»? Нельзя ли поподробней?

В сухом остатке услышанное означало: бить мор­ду Петру Петровичу стало неактуально. Ушёл себе и ушёл. А вот Максиму бы Максимовичу...

— Подробней нельзя, — сказал на полном серьё­зе Забелин. — Слишком много информации срачу — плохо, играть неинтересно. И потом, главное вы уже знаете. Ни под каким видом не входить и не брать ничего из вашего номера. - Он посмотрел на часы и поднялся из-за стола — Могу подвезти вас до пло­щади. В ногах правды нет. Ещё успеете их по коле­но стоптать-

Дождавшись, пока он уйдёт раскочегаривать «Ниву», Марьяна вытащила из уха серёжку:

— Вот, Оксана Викторовна, цепляйте. Мало ли что в жизни бывает, вдруг пригодится...

Серёжка была невзрачная, с блёклым камушком. Брось такую на улице, не всякий и нагнётся поднять.

— Ой, а у меня уши не проколоты, — смутилась Варенцова.

Серёжка была, ясен пень, не простая. «Небось потрёшь её и... И что будет? Васечка на выручку прибежит?..» Почему-то она стеснялась спросить.

Дырявить вас, Оксана Викторовна, в наши пла­ны вовсе не входит... — Марьяна подошла, с улыбкой поднесла руку и чёрт его знает как вдела серёжку в ухо. Ни боли, ни крови.

— Ну, Маря, ты даёшь, - непроизвольно вырва­лось у Оксаны. — Спасибо.

— Счастливо тебе, Окся, в добрый путь, — от­кликнулась та. — Иди собирайся.

Это не заняло особого времени. «Нищему со­браться — только подпоясаться». Оксана подхвати­ла свой рюкзачок, проверила на месте ли «куликов- ка», водворила сверху ленивого разоспавшегося к<���»- та... Поклонилась на прощание — то ли иконам, то ли самой избе...

— Ну, счастливо оставаться, Оксана Викторов­на,— остановился у площади Забелин. — И вообще — счастливо...

Варенцовой вдруг показалось, что ему было стыдно. С другого стола, не с другого — а всё одно вот так уезжать... Мужик как-никак. Однополчанин к тому же.

— Спасибо на добром слове, — поблагодарила Оксана и, смиряя гордость, спросила: — Посоветуй­те хотя бы, что мне теперь делать?

— Как что? — справился с собой Забелин. — Иг­рать! Но — тонко, без суеты. Важен не разум, а ин­туиция. Не голова, а сердце. Вот и вся премуд­рость...