Мария Семёнова - Ошибка 2012. Джокер

В доме, к радостному изумлению Оксаны, обна­ружилась настоящая русская печь. Не какая-нибудь декоративная, а самая что ни есть работящая, с тёплыми кирпичными боками и огнедышащим гор­нилом, из которого хозяйка как раз извлекала ухва­том объёмистый чугунок. На столе уже красовались помидоры с огурчиками (наверняка ведь со своего огорода), капуста, хлеб, сало, грибочки, селёдка в глиняной миске, исходила паром варёная картош­ка... Поодаль, укрытые полотенцами, ждали своего часа пироги. Толщиной с кулак. Таких пирогов на газу, хоть сдохни, а не испечёшь.

— Давайте, Оксана Викторовна, присаживай­тесь, — указал Забелин не на стул, а на добротно, как и всё в этом доме, слаженную скамью. — Пере­кусим, чем Бог послал.

Оксана села, взяла у хозяйки по имени Марьяна запотевшую стопочку, ещё раз оглядела стол и вдруг поняла, что ради неё они тут не особо-то и выделы- вались. Ничего такою, что нельзя было бы оператив­но принести с огорода или из погреба. Нормаль­ный — с пирогами по случаю выходного дня — обед. Но кто бы знал, почему вдруг захотелось послать подальше любое городское застолье с его закусками из баночек с фирменными наклейками, покупным тортом и готовыми салатами из ближайшего супер­маркета?..

Чокнулись. Оксана не удержались и алчно подо­двинула поближе селёдку.

Само по себе приглашение прямо с дороги на обед у начальства ей было очень даже понятно. Не­бось не каждый день присылают подполковника из Питера на капитанскую должность. По поводу при­бытия которого звонит аж сам начальник управле­ния... Конечно, Забелин решил, не теряя времени, определиться, что сие означало: подвох, проверку, предупреждение, сведение счётов? Подковёрные ин­триги — как ветер и дождь: можно их не любить, но не считаться с ними нельзя. Не то схлопочешь себе что-нибудь посерьёзней простуды. И посему Забе­лин наверняка заблаговременно изучил её файл, по­том понаблюдал со стороны возле ментовки и нако­нец, видно сделав первые выводы, пригласил пооб­щаться напрямую. Оксана на его месте, наверное, поступила бы так же. Особенно если было бы, куда приглашать...

...А селёдка, между прочим, оказалась не какой- нибудь там «атлантической пряного посола». В ду­шистом масле плавала нежная, жирная скумбрия, какую не достанешь ни в каком магазине элитных деликатесов. Кто не ел её с картошкой и крупными кольцами лука, тот вообще недостоин рассуждать о вкусной и здоровой еде. Хоть за руку себя хватай, чтобы не подцепить вилкой ещё один, ну самый-са- мый распоследний кусочек...

Марьяна заметила интерес гостьи и с улыбкой подложила из большой банки ещё. Оксана покрас­нела и опять потянулась к заветной миске.

О служебных делах Забелин заговорил с Варен- цовой только в «Ниве», на обратном пути. Дел хва­тило ровно до двери гостиницы: территория огром­ная, в отделе недокомплект, клюквенно-морошечные болота побольше иного европейского государства, остальное — чащобы едва не хуже болот, летом — только на вертолёте. А там, куда худо-бедно добра­лась цивилизация, — там, естественно, воруют. И но линии Минюста, и в войсках, и в МВД. Только контрразведывательное обеспечение и спасает.

— Ясно, — сказала Варенцова. Забелин ей нра­вился,— Ну что ж, будем вливаться. Спасибо за всё!

Вообще-то с Забелиным всё было ясно, если бы не маленькое «но». Не слишком ли много икон? На торпеде «Нивы», на веранде, в одной комнате, в дру­гой. Интересно, есть ли в служебном кабинете? На истово, фанатично верующего он что-то не очень похож. Может, чёрта боится? Русалок, лешего? На краю-то леса живя...

— Вы, Оксана Викторовна, отдыхайте, — сказал ей подполковник. — Поутру поедем к начальству.

Представитесь Зеленцову, заглянем в кадры, решим вопрос с вооружением и денежным довольствием... Да и у меня гам кое-какие делишки. Ну всё, до завтра...

— Супруге кланяйтесь, — улыбнулась Оксана. Проводила взглядом растворившуюся в сумерках бе­лую «Ниву» и пошла к себе за стальную дверь. В ру­ке у неё был полиэтиленовый кулёк с гостинцами для Тишки. Кусок рыбного пирога, домашняя смета­на, варёная щучья голова-

Марш-бросок по тропинке, неведомо кем протоп­танной параллельно шоссе, дался Краеву на удивле­ние легко. Сумка у него была не тяжёлая, маленькие колёсики, рассчитанные вообще-то на гладкие иолы аэропортов и вокзалов, преспокойно одолевали кам­ни и корни. Солнце уже готовилось отлого погру­зиться за горизонт, обещая но-настоящему светлую северную ночь, когда Олег миноват дорожный ука­затель и за ним — последний километр леса. Вели­кая всё же штука — мышечная радость! Ощущая не­известно откуда взявшееся желание жить, Краев об­ратился к дядьке из местных, что-то проверявшему под капотом белой потасканной «Нивы»: