Михаил Высоцкий: Принцесса и арбалет. Том 1

Идиллия.

Усталый воин стирает со лба тяжелый трудовой пот хлебороба, только что вместо пшеницы скосившего чужие жизни, чьим-то рукавом стирает кровь со своей катаны, вкладывает меч в ножны и, устало понурив голову, придается раздумьям.

Прошло десять минут.

Пожилой воин поднимает голову. Из внутреннего кармана куртки он достает странную картинку, мятую, засаленную, но, тем не менее, яркую и очень живую. На картинке изображено пять человек — карлик с огромным топором, рано поседевший молодой мужчина с глефой и посохом, беловолосая красавица, улыбчивый молодой парень с арбалетом, и еще один человек. Человек, который пока еще жив, но которого уже не существует многие годы. Впятером, они стоят на фоне руин огромного черного замка, а в небе над ними, широко раскинув крылья, парит огромный золотой дракон.

Пожилой воин горько вздыхает, прячет картинку и тяжело встает. Он не стар, но только что он одолел восьмерку Рыцарей Ночи, легендарных наемных убийц, и сейчас ему не справиться и со взбесившейся курицей. Устало опустив лысую голову, он еще раз горько вздыхает и идет прочь.

Птицы по прежнему поют, белки прыгают, вот только ежика уже нигде не видно. Спрятался, наверно, уже в свою норку. Воин скрывается в лесной глуши.

И никто из лесных жителей так никогда и не узнал, что только что они имели честь лицезреть одного из величайших воинов и авантюристов этого мира, прославленного Била. Годы оставили на нем свою печать, но даже на пороге старости он продолжал оставаться одним из лучших мастеров клинка. И для того, чтоб одолеть его, нужна была большая сила, чем восьмерка убийц из легендарного клана.

— Милорд, мое почтение.

— Что в этот раз ты мне принес за лихие вести?

— Милорд… Это произошло. Мне только что пришла весть — человек с арбалетом вернулся!

— О да! Наконец-то! Я ждал этого долгие годы! Теперь он не уйдет! Ты знаешь, что делать! Мы должны ему отомстить за наш позор!

— Да, Милорд! Слушаюсь, Милорд! Мое почтение, милорд.

Интересно устроены люди! Объясняешь им, поясняешь, они кивают головой, поддакивают, соглашаются, а потом все равно все делают по-своему! Ну что же, такова, видать, человеческая натура. Хотите учиться на своих ошибках — учитесь, коли живы останетесь. Ошибки, они и смертельные нередко бывают.

Ну вот, например, скажите на милость, зачем Лере в поход по диким и опасным землям брать три! сундука платьев? Не одно и не два, как я обычно делаю, а целых три сундука! Она что, думает, что достаточно переодеться в бальное платье, и любые каннибалы тут же передумают ее есть?

Кто сказал "женская логика"? Поручик, молчать! Если бы женская! Но как тогда объяснить, что карлик Федя, которого к женщинам как-то тяжело отнести, умудрился в дорогу с собой набрать пять! сундуков, забитых исключительно запасными кольчугами и топорами? Видать, у человека действительно не все дома. Я бы еще понимаю, если бы кольчуги эти были большие — вдруг надо будет наемников нанимать и снаряжать. Всякое может случиться. Так нет же, все кольчуги были точно подогнаны по его фигуре! Рост метр двадцать, косая сажень в плечах, согласитесь, не на всякого кольчуги с такой фигуры подойдут.

Ну и Бесс, тоже молодец! В дорогу он с собой вообще ничего, кроме посоха и глефы, не брал! Мне стало интересно — они что, святым духом в дороге питаться собираются? Или они намерены спать исключительно в гостиницах и кормиться в харчевнях? Да уж, я хоть и городской человек, но довелось мне в свое время хорошо постранствовать. Придется их всему у нуля учить… Ну что за беда на мою голову! И за что мне это наказанье… Жил себе, не тужил, букашки не обидел, ко врагам был жесток, но справедлив, и на тебе… Свалились на голову… Будем учить.

Итак, господа, урок первый, он же последний. Всем заучить — я тут главный, и что я скажу — так оно и будет! Кому-то что-то не ясно?

— О, великий воин, неоспоримы заслуги и умения твои! Мы благодарны тебе за то, что ты согласился оказать нам помощь в нашем странствии, но и ты нас пойми. Мы знаем друг друга долгие годы. Федор — мой старый добрый друг, я верю ему, как самому себе. Лера, любовь моя, мы с ней единое целое. Ты же призван был заклинанием, и я не буду говорить, что у нас нет веры тебе. Но, пойми, ты для нас чужой, и мы не можем верить слову твоему так же, как верим друг другу на слово. Пойми нас, и не держи обиды — я верю, что на своем пути земном ты прошел немало преград, и опыт твой не чета нашему. Но приказы твои мы не будем слушать, невзирая на все наше уважение к тебе и упование на твою помощь. Слово твое веско, но не приказом оно будет, а лишь мудрым советом старшего и более опытного товарища! Не держи обиды на нас, воин, войди в наше положение…