Асия Уэно - Радужная Нить

Нет, я не шучу: прелесть белоснежной кожи, лишённой малейшего изъяна и не требующей белил, тонких черт лица, чарующих тёмных глаз, изящно подведённых, и пышной, но при этом волосок к волоску уложенной причёски, поразила бы самое искушённое воображение. Волосы, длинные и чёрные, будто вороново перо, были подняты над головой и обёрнуты вокруг двух серебряных полусфер, закреплённых шпильками, откуда уже свободно ниспадали до пояса пышными, слегка вьющимися локонами. Это какой же длины они у неё на самом деле, если приходится укорачивать их подобным образом? При дворе женщины тоже укладывают волосы — сравнительно недавняя мода — но свободных концов не оставляют. А в провинции благородные девушки носят их распущенными во всю длину, согласно обычаю, или связывают сзади, у основания шеи, позволяя ниже струиться до самой земли.

Одета она была нарядно, не как служанка. Двенадцать слоёв утики [12] О нарядах благородных дам можно поведать много; делятся они на торжественные и повседневные, и каждый из этих двух видов состоит из множества надетых поверх друг друга платьев, повторяющихся по покрою и оттенку, или же слегка отличающихся. Как и у мужчин, тело прикрывает нижняя рубаха — косодэ, которую наверх надевает только чернь. За ней следует однослойное платье хитоэ и от трёх до двенадцати платьев утики чередующихся цветов и оттенков; утики и все прочие одеяния, кроме хитоэ, состоят из двух слоёв шёлка. Затем — широкие штаны-юбка утибакама, в придворном облачении — складчатый шлейф мо, прикрепляющийся к поясу утибакамы, уваги, надевающаяся поверх утики и чуть меньшая по размерам, чем они, и короткая куртка карагину поверх всего этого (опять-таки, в придворном облачении). Таким образом, повседневный наряд лишён мо и карагину, но последняя заменяется другими накидками, шёлковой вышитой коутики (выкроенной по образу уваги) либо хосонагой (длинной накидкой с прорезями). Цвета и узоры зависят от знатности, возраста, времени года. разных оттенков, от белого до голубого и снова белого, оттеняющего васильково-синюю накидку хосонаги, прекрасно сочетались с цветом волос и белизной кожи. Ничего лишнего, и невероятное изящество. Девушка — а красавица была ещё и очень молода — напоминала куклу, изготовленную лучшим из мастеров своего дела, самой жизнью. На ханьку она не походила. Такую можно принять и за благородную особу. Но синий цвет не пользуется успехом среди знати, слишком дёшево стоит краситель. А может, и по другим причинам. Какая разница? Не похожа эта девушка ни на простолюдинку, ни на чужестранку. Да ведь я сам и выдумал заморскую красавицу! Услышал о «ханьце со служанкой или женой» и сделал ошибочный вывод. Да где же этот невоспитанный иноземец раздобыл такую чудесную девушку? Неужели она его супруга? Хитэёми-но Кайдомару, твоё сердце разбито…

Девушка одарила меня жемчужной улыбкой, изысканно поклонилась и жестом пригласила в дом. В ответ я тоже улыбнулся. Боюсь, что глуповато.

Разувшись, я прошествовал в обширный зал. Обстановка соответствовала описаниям Кано, хотя стол был передвинут вплотную к стене, к тому самому ковру с тигром, что поразил воображение юноши. Цветов тоже не было, ни единого букетика. Впрочем, всё это удалось рассмотреть гораздо позже, поскольку с первых шагов моё внимание оказалось приковано к тому человеку, ради которого я, посланник Сына Пламени, проделал столь долгий путь.

Если девушка напоминала прелестную куклу, то ханец… Уроженец Срединной Страны, говорите? Да если бы он не склонил голову, приветствуя меня, я бы принял этого человека за божество! Но боги не кланяются смертным. Во всём же прочем…

Представьте, что перед вами чудесная картина, в которой каждая чёрточка подобна маленькому волшебству и таит в себе глубокий смысл. Любуешься и понимаешь: ничего прекраснее быть не может, малейшее изменение — и чудо исчезнет. Не важно, сколько трудился создатель: годами или сделал лишь несколько взмахов кистью. Потому что это — совершенство.

Я не почувствовал зависти — к совершенству можно стремиться, но завидовать ему невозможно. Я не почувствовал влюбленности — и слава Пламени, только этого не хватало! Нет, совершенству можно поклоняться, но не любить. Я просто ощутил, что в мире есть нечто чудесное, не подлежащее сравнению ни с чем. Единственное в своем роде. Может быть, и впрямь божественное, и уж точно — священное. То, чего я никогда не пойму, ибо попросту не поднимусь до такой высоты понимания. Зато оно поймёт меня без всяких слов. То, что…