Асия Уэно - Радужная Нить

— Опять дарами разбрасываешься, — заворчал ки-рин, но попытки остановить не сделал.

— Да, боюсь, что Угорь обидится. Но так уж заведено: долги принято возвращать.

Я размахнулся и швырнул жемчужину как можно дальше от берега. Услышал слабый плеск — или мне показалось? Она была такая крошечная — драгоценная частичка Моря.

— Это тебе, Риэ, — тихо проговорил я. — Спасибо, что помогла моим друзьям! Не знаю, горячее у меня сердце или нет — наверно да, раз толкнуло на столь безумную выходку… Надеюсь, хоть кому-то она пойдёт на пользу! Да и прежний хранитель жемчужины, Хикэй, со мной бы согласился. Возвращайся к Морской Деве, и пускай твой народ заслужит прощение!

Волна ударила в берег, докатилась до самых сапог — будто в глубине озера проснулось и вздрогнуло что-то огромное, могучее. И тишина. Долгая. Я разулся, скинул одежду, вошёл в ледяную воду по пояс. Едва не завопил, окунаясь с головой…

И, только выбравшись на сушу, растёртый жёстким одеялом и умелыми руками Ю, почувствовал, что ответ, всё-таки, был мне дан.

Синяки и ссадины исчезли. Даже глубокий порез на ладони — и тот зажил. Усталость покинула тело, унеся с собой страхи и сомнения.

— Сиди наверху! Поняла, моя хорошая? Освещай двор и ни в коем случае не лезь под руку!

Сики согласно гукнула и вспорхнула на шпиль, к золочёной фигурке своей покровительницы. Помоги мне, Огнекрылая!

Проезд в резиденцию был открыт — столбы, к которым крепились массивные ворота, рухнули внутрь. Надеюсь, никого не придавив. Эх, не о том думаю!

Мы пропустили вперёд две сотни лучников, и всё же я с трудом удерживался, чтобы не поглядывать на стены и волнистые края крыш. С любой могла сорваться оперённая смерть. Надо ли говорить, что крылатое войско Ясумасы получило недвусмысленный приказ наблюдать за порядком и гостеприимством, но первые стрелы это не остановит, а целью буду именно я…

Когда за нами вошли дружинники Кенске, уверенности слегка прибавилось. Теперь даже здесь, в резиденции, мы превосходим мятежников числом. Надеюсь, они хорошо это понимают? Молча отступили, по чьей-то команде освободив подмостки — деревянные настилы на высоких столбах, предназначенные для размещения стрелков внешней охраны. Ступеньки, едва заметно прогибаясь, ведут наверх. Ох, и дурак я, что настоял сражаться у всех на виду! Отсюда до земли — три моих роста. К счастью, есть резные перила. От защитников они оберегать не предусмотрены и от ветра не защищают (а тот, как нарочно, аж свистит, как перед бурей), но хоть вцепиться при падении можно…

Мы заняли все пять лучей, сходящихся от стен к центру — сказать по правде, положение не самое выигрышное. Между двух огней — вооружённой луками стражи на крыше замка и стрелков на стенах, его окружающих. Одна надежда на совиный народ да честь изменников… призрачная надежда!

Кто-то машет с галереи. Хитэёми-но Хидэ, и женщина рядом — сестра, заменившая мне мать. По бокам — вооружённая охрана. Если победит Исаи — выполнит ли обещание, отпустит ли родных?

Барабаны.

Для кого-то — победа, для кого-то — смерть. А для кого-то — зрелище! И память. Кто бы ни одержал верх, Великие Записи сохранят всё: нарастающий рокот, тьму, скрывающую солнечный лик, широкие огненные крылья, распростёртые над чёрной тенью-замком… И человечков, замерших друг напротив друга там, где три луча встретились высоко над землёй, образуя ровную площадку перед Небесный Входом. Тем самым, которым пользуются император и знать. С противоположной стороны замка есть ещё Малый Небесный Вход, нижние же, в основном — для прислуги, и красивыми именами не наделены…

— Исаи-но Нобору, — я кланяюсь первый. По привычке — младше!

— Хитэёми-но Кайдомару? — будто не меня он отправлял за таинственным ханьцем! Да мы и раньше встречались с этим массивным человеком, всем своим видом олицетворяющим постоянство и незыблемость Закона. Какая насмешка…

Его лицо словно вырублено из камня — нет, не грубое. Скорее, твёрдое, хотя рот полногубый и вялый — семейная черта, у старшего брата была выражена сильнее. Младшему достались вся воля и ум.

— Я уважал вас, господин Исаи, — вырывается у меня, достаточно тихо, чтобы не слышали воины, свои и чужие. — Пусть наши семьи не ладили, но вы всегда казались мне достойным человеком. Я спрашивал Аосу, что толкнуло его на предательство. Вас — не буду, и это — последняя услуга, которую окажу.

— Услуга истинному правителю от самозванца? — его зычный голос разносится за пределы стен. Умение вести речи в суде, будь оно неладно! — Взгляните, мои подданные, на происходящее, если колдовство не ослепило ваши глаза, не выжгло сердца! — рука указывает вверх, и каждый подчиняется, поднимает голову к шпилю. Это человека все привыкли слушать. И слушаться. — Великая Тьма — лишь знак того, что вы не видите истины. Но я вижу. Вы пошли за частью и лишились целого. Но долго ли продлится преклонение перед обманными чарами? Поля ваши оскудеют, рис перестанет родить, и вы ужаснётесь вечной ночи, тогда как свет… свет больше не возвратится! Он отнял его незаконно! Есть ли у одного человека права на то, что принадлежит всем? Они, эти права, так же справедливы, как и его притязания на престол!