Екатерина Хайрулина - Три жизни бога

Пальцы немеют. Еще немного и он не выдержит.

Атну старательно нащупывал ногами хоть какой-то выступ, но сандалии только скользили по мокрым камням.

Он сдавленно шипел и ругался сквозь зубы, ломая ногти и обдирая кожу. Сначала надеялся подтянуться на руках, но быстро бросил эту затею. Уцепиться толком не за что, пальцы соскальзывают, одно неосторожное движение и он полетит в пропасть.

Будь они прокляты, эти горы! Пусть провалятся на самое дно Илара!

Конечно, он знал на что шел, знал чем может закончиться его путь. Умереть героем — почетная участь, иной он для себя и не видел, пусть не сейчас, через много лет. Смерть никогда не пугала его.

Но вот так — глупо поскользнуться и сорваться со скалы — это слишком несправедливо. Не для этого он зашел так далеко.

Струи воды хлестали в лицо, заливая глаза, просачиваясь под впившиеся в скалу пальцы.

Проклятый дождь! Он не прекращался уже пятые сутки, словно боги решили смыть всю нечисть с лица земли, да и людей заодно. Поделом. И ему первому же, среди всех, поделом.

Всем телом прижимаясь к скале, Атну даже и не молил богов о помощи, здесь его не услышат, а если и услышат, то не помогут. Горы Унхареша, священные горы смерти, не то место, куда стоит приходить людям, это запретная земля. Если уж он здесь, то рассчитывать придется только на себя. Его предупреждали.

И он согласился. Сам. Мог бы и отказаться, но… но разве он мог! Когда тебе предлагают такое — отказываться нельзя, да и… Что толкало его в спину? Гордость? глупость? чувство ответственности? тупое упрямство? Атну и сам толком не знал, да и разбираться не было времени.

Он хватался за самый край жизни, над пропастью, в горах смерти. Если бы не крайние обстоятельства, Атну сумел бы по достоинству оценить всю красоту и символичность своего положения.

О чем он только думает, идиот.

Пальцев он почти не чувствовал. Интересно, надолго ли сил хватит?

Не сдаваться! До боли стиснуты зубы. Не сдаваться! От этого зависит не только его жизнь.

Сосредоточившись, Атну закрыл глаза. У него есть последняя попытка, только одна. Нужно рывком подтянуться и ухватить за что-нибудь прежде, чем соскользнут руки. Он уже приметил хороший выступ наверху… слишком высоко. Если не сделать этого сейчас, потом у него не хватит сил. Есть только одна попытка. Ну и пусть не получится, лучше свернуть себе шею и умереть быстро, чем тихо ждать.

Он должен это сделать! Иначе никак.

Атну тяжело дышал. Как бы то ни было, решиться на такое не просто.

Но выхода нет.

Руки сводило от долго напряжения.

Приготовиться, иначе будет поздно…

— Эй, парень! Ты меня слышишь?

От неожиданности Атну вздрогнул и едва не сорвался вниз. Он поднял голову, но разглядеть хоть что-то было едва возможно. Уже темнело, дождь бил в лицо, да и положение в котором он находился не слишком-то позволяло что-либо разглядывать. Главное, что он понял — там, на верху человек. Не демон, не другая какая местная тварь, а такой же человек из плоти и крови, как и он сам. В обычное время большая редкость в этих местах, хотя теперь все идет не как надо.

— Эй, держись и не дергайся. Я сейчас тебя вытащу.

Голос на удивление спокойный, словно стоит лишь руку протянуть.

Человек лег на живот, и свесил ноги вниз, нащупывая опору. У него нет веревки, он просто полезет вниз? Но это же чистое самоубийство, сорваться с мокрых камней ничего не стоило.

Зачем?

— Стой! — крикнул Атну, — я сам. Я вылезу.

Человек остановился и скептически глянул вниз.

— Если можешь вылезти сам, то почему ты все еще там, а не на верху? — поинтересовался он, с изрядной долей сарказма.

— Но…

— Если не терпится умереть, просто прыгни вниз, — спокойно посоветовал человек и, выдержав паузу, добавил, — а если хочешь жить, то лучше виси там, и чтоб никаких глупостей. Просто держись. Крепко.

Зажмурив глаза, Атну отчаянно замотал головой. Очень хотелось верить что вот сейчас все кончится, его вытащат наверх и все будет хорошо, но только разум упорно твердил что это невозможно. Слишком опасно, не стоит…

— Ты не вытащишь меня, только погибнешь сам.

— Заткнись и делай что я говорю. Понял?

Голоса человек не повысил, но эти слова прозвучали настолько жестко, что стало ясно — возражения не принимаются.