Кей К Андерсен: Когда боги играют (СИ)

- Афель-Наар, - подхватил Сиплый, - или, как называют эти земли живые, Край павших. Сточная канава Империи и окрестных княжеств, скажу я тебе. Ты думал, мякоть - самое интересное? Как бы не так, - он сплюнул в огонь, - все устроено как осина - кора живая, листики-цветочки, а середина сгнила к демонам! И никому нет дела. Вот так, и не спорь со мной.

Тисса, вообще-то, спорить и не собирался. Гораздо важнее было разобраться в местных порядках, а для этого нужно было поддержать разговор.

- А что, много народу сейчас в этом Форш...?

- Форштгтард, - словно на автомате поправил Косоглазый.

- Так осень, - Сиплый кивнул, - пара тыщ уж наберется, поди.

- Князь-то третьего дня приехал, - Косоглазый продолжал смотреть в огонь, - с его молодцами всяко две тыщи будет.

- Да, повезло тебе, парень.

- Это почему? - по тону не ясно было, радоваться Тиссе или саван примерять.

- Князь приехал, значит, в Форштгтарде мирно будет. Это он строго следит, чтобы ни драк, ни смертоубийств в городе не было.

- И что же, получается?

- А то.

- И даже без мордобоя?

- Ну.

- А если все же кто кого обидит?

- А это, парень, за городом решается. Не все же обидчику у Князя под крылом сидеть.

- А кто такой этот Князь?

- Демон его знает, - Сиплый пожал плечами, - пришел откуда-то. Мы народ простой, нам это все знать ни к чему. Праздное любопытство до добра не доводит.

- И то верно, - Тисса кивнул. - А что за народ здесь?

- Та разный, - протянул Косоглазый.

- А все же? Откуда столько людей в городе?

- Понимаешь, парень... Осень на дворе - ливни зарядят, куда податься? Тут хоть переждать можно, вот народ и стекается со всей Гряды. Можно и торгануть, кому есть, чем; можно к отряду наемников прибиться, много чего можно. Раз в год, чай, видимся - хоть новости обсудить да друг на друга посмотреть.

- А вы?

- Мы-то? Мы охотники, нам в лес зимой дорога. Коль не сгинем.

- И когда пойдете?

- Тебе зачем? - Сиплый хитро прищурился. - Мы делянками не делимся, да попутчиков не ищем.

- Не напрашиваюсь. Правду сказал - первый раз я здесь, многого не знаю. Вот и интересно порядки здешние узнать, прости, коль обидел, - Косоглазый махнул рукой, - До зимы, говоришь, народ тут прозябает?

- Вроде того. Как снег ляжет, Князь уедет, а потом и остальные потянутся. А ты что, торговец?

- Да какой там. Дурак я, на север подался, - Тисса решил, что сдать часть легенды будет полезно, - думал сначала напрямик через лес проскочить, да не успел до дождей. А что, с дорогами тут совсем плохо?

Косоглазый оторвался от созерцания огня и с какой-то жалостью посмотрел на Тиссу:

- Дорога-то проходимая... Там, где она есть. Но ты это... брось, не губи себя. Знаем мы, зачем люди в одиночку на север ходят.

- А еще что знаете?

- Наше дело на Гряде, парень, - Сиплый подбросил полено в огонь, - мы туда не ходили и не пойдем. Но вот что я тебе скажу: сколько таких искателей тут было - так хоть бы кто обратно прошел. Думай сам, как говорится.

- Спасибо, - информация не помогла, но в этих двоих Тисса вдруг почувствовал участие. Разбойники или охотники, что-то человеческое оставалось в их душах, и обижать их не хотелось. - Я, вот, слышал, будто был такой человек, который до камня дошел.

- Да ну... Мало дойти - вернуться еще надо, - Косоглазый дословно повторил то, о чем Тисса задумывался уже не раз.

- Так говорят же, как будто кто-то и возвращался.

- Кто знает, кто знает... Думай сам, парень, тут только тебе решать, зачем и куда ты идешь. В чужой голове не спрячешься.

- Да уж. Но все равно спасибо, за участие. А вот, скажите, где здесь можно лошадь покормить?

- Это к Белому, он тут зерном торгует. Вдоль стены на север забирай, выйдешь к разрушенной часовне. Там улица широкая, к центру - Белый свою телегу обычно прямо там и бросает. Если нет - спросишь кого, все Белого знают. Альбинос он. Да не благодари, - Сиплый отмахнулся от предложенной монеты, - удачи тебе, парень, что бы ты не решил.

Хранитель стоял в своем дневном обличии. Издалека его можно было принять за белого священника в капюшоне, накинутом на голову. Длинные синие ленты с золотыми письменами на неведомом языке обрамляли края капюшона и спадали вниз к самым ногам. Такие же надписи повторялись на рукавах и подоле белоснежного балахона. Свободно ниспадающий темно-синий плащ и синие чешуйчатые перчатки Хранителя еще могли ввести в заблуждение неискушенного человека, но если бы смертный заглянул Хранителю в лицо - едва ли он сумел бы забыть неподвижно застывшую белую маску с нарочито заостренными чертами и пульсирующий синий свет его глазниц.