Кей К Андерсен: Когда боги играют (СИ)

Черный конь, прядая ушами, не спускал с Тиссы глаз.

У кромки леса, слившись в надвигающихся сумерках с молодыми деревцами, стоял еще один наблюдатель. Красные ленты ниспадали поверх черного, как базальтовый камень, балахона. Руки в красных чешуйчатых перчатках были скрещены на груди. Из-под капюшона на мир смотрели два теплых пламени.

- Вот ты какой, маленький человечек. И как ты оказался в этой большой игре? Куда-то выведет тебя ход вероятностей...

Хранитель миров думал было подойти поближе, но черный конь у крыльца точно запаниковал бы, а обнаруживать себя перед Анной он не планировал. Пока.

От кузнеца они выехали поздно. Дождя не было, и тем яснее теперь ощущались осенние сумерки. Подкованная лошадка шла почти неплохо, но Анна сразу пустила своего коня довольно бодрой рысью, и Тисса с затаенным беспокойством пытался прикинуть, долго ли продержится его лошадь. Лишь бы не споткнулась. И лишь бы не встала посреди леса. И лишь бы еще чего... Но, похоже, лошадь попалась смирная и понятливая: ей, видно, тоже не нравилась перспектива заночевать на дороге, и она упорно держалась за Воронько, стараясь не отставать.

Сумерки незаметно все-таки превратились в ночь, Анна была вынуждена перевести коня на шаг: под пологом леса было совершенно темно.

- Может, нам стоило заночевать в Хамельне?

Анна, наверное, покачала головой:

- Нет. Нам сейчас следует двигаться как можно быстрее. Кузнец этот подозрительно много вопросов задавал - не понятно, к чему. Да и тавернщик, не ровен час, за нами потянется или кого еще натравит. Когда все спохватятся, нам лучше быть подальше.

- А почему ты кузнецу рассказала?

- Шило в мешке не утаишь. Всяко узнал бы - так пусть лучше знает то, что мы ему рассказали. Да и на его реакцию глянуть интересно было.

- Куда мы сейчас?

- В Торкведок. Есть тут такая деревенька, в ней даже постоялый двор имеется.

- Ясно.

- Как твоя лошадь?

- Не знаю. Мне кажется, устала. Да я сам устал.

- Осталось немного.

Они продолжили переговариваться ни о чем. Так, чтобы только не потерять друг друга в темноте. Чувство времени начало отказывать, и Тисса попытался считать шаги и удары сердца, но, постоянно отвлекаясь на разговор, сбивался. Иногда, когда лес чуть расступался, через кроны деревьев можно было разглядеть темно-серую пелену облаков, и тогда казалось, что ночь еще не полностью накрыла мир, и может стать еще темнее. Обманчивое чувство.

Торкведок появился перед путниками неожиданно. Дорога резко вильнула влево и прижалась к высокой, в два человеческих роста, стене из вбитых в землю деревянных кольев. Деревья росли по обе стороны от стены, и казалось, что частокол тоже когда-то вырос на этом месте, сам по себе. От кого они построили здесь такую стену?

Ворота были открыты - заходи, кто хочет. Странно. У одного из ближних дворов на калитке висел фонарь, и его крошечное пламя было единственной светлой точкой в спящей деревне. Туда-то Анна и направилась, соскочила с коня, зашла во двор и, обойдя дом, постучала в закрытое ставнем окно:

- Ольрих, старый плут, открывай!

- Кого принесла нелегкая? Иди своей дорогой, - ответил сонный голос.

- Моя дорога привела сюда, открывай уже.

Наверное, это был какой-то пароль, потому что вместо ответа в доме зажегся свет, а Анна вернулась и, взяв коней под уздцы, направилась к стоящему в глубине двора сараю. У дверей их нагнал старик-хозяин:

- Анна, демоны лесные, ты что так поздно, ночь же на дворе!

- Прости, Ольрих, подзадержалась в пути.

- И опять не одна! - старик лихо подмигнул, открывая двери. - Как обычно?

- Да.

- Шесть серебряных, деньги вперед.

Что? Сколько? У Тиссы, кажется, глаз дернулся. Да столько за ночь лучшие гостиницы Столицы не берут.

- По одному за ужин, по два - за корм лошадям, ночлег бесплатно, - Ольрих правильно истолковал заминку. Анна кивнула:

- Нормальная цена, когда выбора нет.

Заполучив монеты, Ольрих вышел, но скоро вернулся, таща мешок овса. Да уж, на этом дворе даже лошади получают еду раньше людей.

- Что, Анна, снова на Гряду собралась?

- Не твое дело, - незлобно ответила девушка.

- И то верно.

- Тихо у тебя тут, а, Ольрих?

- Да не то слово. Как повымерли все. Но осень же, скоро потянутся, сначала ходоки, как ты, потом, к зиме, охотники.

- Вольный на твоих ругался прошлой зимой.

- Жадничает он - зверья на всех хватит.

- Ну-ну, а ты не жадничаешь? Шкурами же с них берешь.

- Я? Да я еле концы с концами свожу, ты ж знаешь.