Евгения Гордеева - Лоцман и Берегиня

— А что это они делают? — Джинн, наконец, обратил внимание на поведение гостей.

— Дедукцию свою тренируют.

— А что это?

— Это применение мозгов к определённым обстоятельствам.

— Джинни-и-и-и! — вдруг крикнул джинн.

От неожиданности, я вздрогнула, а вот, Май и Рыська даже ухом не повели.

— Устод! Вы уже вернулись!

Из дворца выпорхнуло эфемерное существо, в бордовых шароварах, розовой блузке и с жизнерадостными ярко — розовыми шнурочками в задорных чёрных косичках.

— Джинни, — Джамалл укоризненно покачал головой, — ты зачем меня пугаешь? Мало мне всех остальных! — он устало сел на ступени.

— Устод, Вы сказали, что вернётесь через два часа, — Джинни вытаращила на джинна и без того большие глаза, — а прошёл только час.

— Правда? Быстро я всё устроил, — усмехнулся джинн. — Давай, принимай гостей. Это Варвара — Берегиня, — увидев Джинни, мужчины присоединились к нам, — это Май — Проводник, а это…

— Рыська, — отрекомендовался тот сам.

— Ры-ы-ыська, — так ласково произнесла девушка, что я заподозрила неладное. Точнее, ладное…

— Ты приготовила, что я просил? — вернул её в реальность Джамалл.

— Вы были уверены в нашем согласии? — Май подозрительно сощурил глаза.

— Нет. Но было всего два варианта. Если «нет», значит «нет». А если «да», то уже всё готово. Вам надо переодеться, что бы не выделяться из местного населения. Прошу, — он жестом пригласил нас во дворец.

Джинни проводила нас в комнаты. Во дворце было прохладно и пустынно. Такие же серые колонны, как на входе, анфилада комнат, несколько низеньких скамеек. Обстановка была скудная, можно сказать спартанская. И по удобству, и по возрасту. Мужчин она отвела в одну половину здания, показав вещи для облачения, а меня — в другую. «Что поделать! Другая культура. Надо соблюдать обычаи».

— Варвара, а Рыська кто? — полюбопытствовала девушка.

— Фолк, — я пыталась разобраться с предложенной мне одеждой, — это как надевать? Тебе, что, Рыська понравился?

— Скажешь тоже! — смутилась Джинни, помогая мне одеваться. Замолчала, но вытерпела всего несколько секунд, — он не похож на наших мужчин.

— Точно! Не похож, — я вспомнила всю ораву джиннов, — совсем рыженький, а ваши — тё-о-омненькие.

— Тё-омненькие, — передразнила меня девушка, — век бы их не видела!

— Что так? Обижали?

— Они меня за человека не считали! — Джинни надула пухлые губки.

Я хихикнула, разглядывая себя в зеркало. Такие же, как на Джинни, шаровары, только синие, шёлковая синяя блузка, туфли с загнутыми носами. Всё это великолепие венчала широченная накидка — балахон. Блеск!

— Учиться не давали! — тем временем продолжала жаловаться девушка, — даже устод. Что подслушаю, что сама додумаю. А колдую я не хуже многих из них! А они меня за служанку держат! — распалялась она всё больше и больше, — а теперь пропали! Опять всё не так! Устод переживает!

— А почему ты Джамалла устодом называешь?

— А как же иначе! Устод — значит учитель.

— А-а-а! А кто украл, знаешь?

— Знаю, — она опустила глаза и снова замолчала. Потом жалобно посмотрела на меня и очень тихо прошептала, — Сулейман Песчаный.

— А что Джамаллу не скажешь?

— Я говорила, а он не верит! Сулейман его брат, — горькая складка пролегла у неё между бровей.

— А ты откуда знаешь, что это Сулейман?

— Видела. А этот шакал сказал, что брат мне не поверит. Так и получилось.

— Он что, такой наивный?

— Он не наивный! Но, лучше быть наивным, это со временем проходит, а он… Он чтит кодекс джиннов! И не хочет верить в то, что его родной брат может нарушить закон чести!

— Это плохо! — я задумалась.

Добрая половина художественных произведений основана на том, что положительный герой соблюдает все правила и уставы, а антигерой плюёт на все условности, и только благодаря невероятным стечениям обстоятельств или даже помощи свыше, всё заканчивается хорошо. И как себя в этих условиях воспринимать? Как удачные обстоятельства или высший промысел! Тьфу! Угораздило! Уже, в который раз я стенаю по поводу своего странного существования в двух мирах.

— Варя, ты что задумалась?

— Решаю, что будем делать, — соврала я. Не признаваться же, в самом деле, в малодушии.

— И что придумала, — она посмотрела на меня с такой надеждой, что мне стало неудобно за свою ложь.

— У вас карта есть? — нашлась я.

— Карта?

— Изображение местности на бумаге, пергаменте, папирусе?

— Не знаю. У Джамалла пойду, спрошу.