Веда Талагаева - Потерянный король

- Вот как, - проговорил Ульвейг и опустил глаза под испытующим взглядом чародейки, - Что же это было?

- Колдовской камень зеленого цвета, - еще холоднее вымолвила Арла, не сводя с учителя истории глаз.

- Один из тех, из частиц Кристалла, из-за которого разразилась война пять лет назад, - понимающе кивнул Ульвейг.

- Значит, вам известно назначение колдовских камней и их сила? - строго вопросила Арла.

- Конечно. Как любому в мире чародеев, - спокойно кивнул Ульвейг и наконец посмотрел Арле в глаза, - Мне только не известно, почему вы подозреваете в похищении камня меня. А ведь вы подозреваете?

Арла смутилась под его вопрошающим взглядом, чувствуя, что ее вновь одолевают сомнения. Но взгляд ее упал на пергамент, принесенный голубем. Он лежал на полу, у ее ног, и Арла наклонилась, чтобы его поднять.

- Увы, на то у меня появились причины, - сухо молвила она, сжав письмо без подписи в руке, - Я приняла вас, Ульвейг, дала вам работу и никогда не задавала вопросов. Не воспользовались ли вы моим доверием в своих коварных целях?

- В каких же? - озадаченно промолвил чародей.

- Пути зла темны и запутанны, - сказала Арла, отступив на шаг, - Возможно, письмо, которое я получила - это еще одна его уловка, а может быть... В этом письме ужасные вести. В нем говорится, что в школе под чужим именем скрывается темный маг. Чудом уцелевший в Первой Мирадорской битве один из пятерых учеников Умадана по имени...

- Лар, - прошептал Ульвейг, не дав чародейке договорить, побледнел еще больше и, закрыв глаза, отступил на шаг.

- Так это правда? - вскричала Арла шепотом, снова выронила пергамент и выхватила из рукава палочку, - Ni movo, degro!

Серебряная искра засветилась на конце палочки, лучи от нее яркими иглами угрожающе прошили комнату. Но Ульвейг и не думал оказывать сопротивление. Он стоял у самой двери, покорно опустив руки.

- Это ни к чему, госпожа, - тихо промолвил он, - Я не опасен ни тебе, ни любому из твоих начинающих учеников.

Палочка подрагивала в руке Арлы, но из ее уст все же вырвался презрительный смешок.

- Хочешь, чтобы я поверила в это? Ты не опасен? Один из величайших злодеев Смутного времени! Еще живы воспоминания о том, что вы творили, о том, что делалось в замке Кортран. Ума не приложу, как ты умудрился пробраться сюда! Не иначе, как колдовством помутил мой разум.

- Тогда почему я сам во всем сознался, госпожа? Почему ничего не отрицаю? - возразил Ульвейг, и горькая улыбка тронула его губы, - Только ваша доброта позволила мне оказаться здесь, а вовсе не колдовство. Вы разве не заметили, что амулеты не шевельнулись при моем появлении?

- Верно, - озадаченно промолвила Арла и окинула учителя истории изумленным взглядом, - Ни сейчас, ни раньше. Теперь я припоминаю: они вообще никогда не двигаются в твоем присутствии. Это значит...

- Что я уже давно не чародей, - с легкой грустью покачал головой Ульвейг, - Сила оставила меня в тот день, на поле битвы, когда наши войска бежали, разгромленные армией Витольда. Только потому Зальда Урлан пощадил меня. Чародеи всегда были мягче сердцем, чем темные маги. На его месте я не был бы столь великодушен. Но он позволил мне исчезнуть, зная, что мои чары больше не могут никому навредить. Зальда сказал, что если я навсегда покину мир волшебства, он согласен унести мою тайну с собой в могилу.

- Он сдержал обещание, - тихо проговорила Арла, все еще держа палочку в вытянутой руке, - И что же ты делал целых пятьсот лет?

- Жил, как умел, - развел руками Ульвейг, - Я не мучался раскаянием, и не пытался искупить вину. И все равно искупил ее сполна. Лишенный волшебства, преследуемый охотниками за темными магами, оставшийся без крова и без средств, я скитался, стараясь выжить. Голодал, мерз. Перепробовал разные ремесла, сменил множество мест и городов. Старался, чтобы во мне не разоблачили бывшего мага. Чары заменил ловкостью рук, показывал фокусы на ярмарках. За много лет я неплохо в этом преуспел, прослыл почти что колдуном. Тебе не жаль меня, верно?

- Немного, - возразила Арла, - Но ты это заслужил.

- Заслужил, - согласился Ульвейг, - Ты была еще юной чародейкой, а я уже считался исчадием тьмы. Мной и моими соратниками пугали детей. А теперь я жалок и не опасен. Я вызвался преподавать историю и теорию в твоей школе потому, что это единственные колдовские науки, какие я теперь способен преподавать. После стольких лет странствий и лишений я хочу лишь тихого пристанища и покоя. Борьба добра и зла больше не интересует меня. Теперь я не служу ни тому, ни другому. Поверь, если кто и повинен в краже твоего колдовского камня, то не я.