Татьяна Апраксина - Изыде конь рыжь...

Фрондирующий студиозус, в детстве нюхнувший житья на казенном коште, после университета уехал в Вильно, преподавать словесность в женской гимназии. Пользовался там успехом, стишки печатал. Под негласным надзором не состоял, к сожалению. А через год наведался по делам в северную столицу, и как раз там случилась история - на богемной вечеринке умерли трое от некачественного наркотического вещества. Лихарев после того несколько отрезвел, из гимназии уволился, образ жизни изменил, уехал учителем куда-то под Вологду - и, кстати, стихи стал писать лучше не в пример.

"Более поздние фотографии отсутствуют. Словесный портрет прилагается. Основная часть личного дела уничтожена при налете на центральный архив полицейского управления".

Вот тут не соврали и не скрыли. Так и есть - точнее, так и нет ни фотографий, ни отпечатков пальцев. Его в Москве даже пару раз задерживали, но прежде чем Петроградский департамент полиции затребовал копию дела, остались лишь обугленные клочья. Бесценные потери, сведения за две сотни лет... и, судя по всему, сам Лихарев это и устроил - еще на второй год войны, в 2007-м.

Он сейчас здесь, в Санкт-Петербурге; город стал Петроградом лишь на бумаге, но каждая уважающая себя лавка, каждый синематограф писался "С.-Петербургский", а по приверженности слову "Петроград" узнавали приезжих. Господин Лихарев сейчас где-то здесь, значит, ничего хорошего ждать не приходится. Это птица высокого полета, и притом стервятник. Если бомбы закладывать - так не ниже Государственного Совета, если стрелять - так в председателя Совета министров. Учитель, Купидон гимназический...

"Основной причиной возвращения к активной политической деятельности следует считать запрет на соцпартии 2006 г. С 2007 член ЦК РСП, "оперативный тактик" БО РСП. Принимал участие в [замазано черным]. Автор [замазано черным]. Входил в многопартийный штаб Майского переворота. Источники: [замазано черным]. По [зачеркнуто, сверху надписано "оперативным данным"] входил в руководство инсургентов в Москве и области в период боевых действий (с 11 по 14 мая сего года). 12 мая был заочно включен во Временное Правительство в качестве министра внутренних дел. Вышел из состава 16 мая. По [зачеркнуто] неофициальным данным числится в розыске. По [замазано черным, надписано сверху "фактически предоставленным нам Москвой"] оперативным данным в настоящий момент находится в Петрограде".

[От руки] "Чертов Гевара."

Почему-то именно эта скопированная бездушным аппаратом беглая надпись в пустой трети последнего листа и вывела Анисимова из себя.

- Зимой снега не выпросишь! - рявкнул он пустому кабинету, скомкал листы и швырнул в мусорную корзину.

Промахнулся.

Очнувшись, устыдившись недостойного выплеска чувств, директор принялся размышлять. Все, что у него было - тонкая ниточка, связь между Лихаревым и Рыжим. Друзья по приюту? Да полно, какая там дружба, если один в приюте жил с двух лет, а второй пробыл не больше года, пока его родня не нашла. Просто Рыжий - Домик, тьфу, что за дурацкий псевдоним, - по приютской своей манере ни одним знакомством пренебрегать не станет, даже детским, вдруг да пригодится. А тут - сам Канонир, как же ему не услужить?

Если бы Домика этого тряхнуть покрепче, он бы запел как миленький. Но ведь не дают. Его же арестовать без санкции генерал-губернатора нельзя, он и в особо значимые для города лица просочился, хотя ни черта не делает, только на черном рынке по мелочи спекулирует - всю лабораторию на себе Штолле волочет, он и должен был стать заведующим после смерти Павловского, но нет же, наш пострел и здесь поспел. Вовремя дочку охмурил. Тьфу, пакость какая... будто им вычислительная лаборатория кафедральная - приданое Анны Ильиничны, вертихвостки двадцатилетней.

Значит, следить и следить. Глаз не спускать. Рыжий к Лихареву вряд ли сейчас обратится без крайней нужды. А вот тот через спекулянта нашего что-нибудь запустить в самое ближайшее время может.

Крыса зашел уже совсем вечером. Мастер всегда удивлялся - как у него получается вдобавок ко всему накручивать такие концы едва не каждый день и с ног не валиться. "Достигается упражнением", - шутил тот.

Принес всякой мелочи - восстановить, что можно, для лаборатории. Принес список заказов. Спирту принес - вроде как в оплату. Если и нагрянет кто вдруг, так обмен по нынешним временам даже и не противозаконный. Потом еще час качался на стуле, прямо так, в пальто, пил кипяток, слушал. Дела, конечно, шли хорошо, но тут отвернешься - а они уже вовсе никак.