Сильнее жизни

Комната была пуста, значит, никто не увидел моих жалких потуг. Но, похоже, пока я отсутствовала, сюда кто-то все-таки заходил. Доказательством являлось прекрасное белое шелковое платье, аккуратно разложенное у меня на кровати. Туфель предусмотрено не было, хотя вряд ли успею из-за этого ощутить неудобства. Подойдя к зеркалу, я снова окинула себя взглядом — уже лучше, по крайней мере, вид не такой жалкий, как был час назад. И все же, мысль о побеге по-прежнему казалась невероятной и довольно глупой. Вот так — и смириться не могу, и бороться не пытаюсь. А может быть, хватит бороться? Может именно так и должна закончиться моя жизнь — в холодном адском пламени?

— Только бы не сдаться! Только бы не принять его! — мысленно попросила я не известно у кого.

— Здравствуй, Регина, — опять этот голос! Как бы я хотела никогда его не слышать. И, в конце концов — что он делает в моей комнате? Неужели я хотя бы перед смертью не могу побыть наедине с собой?

— Я знаю, ты растеряна и напугана. Но скоро все закончится.

А вот тут ты не прав! Напугана? Может быть. Растеряна? Да я зла как дьявол. Ой! Вот в этом я как раз ошиблась. Ты ведь никогда не бываешь зол? Всегда спокоен, вежлив, любезен, даже добр. Это так непохоже на то, что о тебе говорят. В это нельзя поверить, но приходиться принять.

— Ты должна понять, — так же мягко и невозмутимо продолжал Падший, — это было предопределено с момента твоего зачатия. Никто в целом мире не способен предотвратить то, что так глубоко вошло в нить Мирозданья.

— Ты говоришь такие красивые слова, — наконец решилась я, — но все сводиться лишь к моей смерти. Не больше и не меньше. К чему знать, что что-то предопределено, не имея возможности этого избежать? Ты пришел ко мне, чтобы предостеречь. Но зачем? Когда ты и есть тот самый, из-за кого я умру!

— Ты ошибаешься, дитя, — печально произнес Люцифер, — все, к чему я стремился — это свет, не затухающий в людях даже после их смерти. А вы были так совершенны, так беспечны и наивны. Но вы поддались соблазну и потеряли рай. Он отверг вас, не пожелав простить невинной ошибки. Обрек на медленное увядание и смерть. Разве это не жестоко? Разве он не жесток? Он бросил вас в омут скорби и боли, и вы оказались не готовы к этому. Мертвая долина после райского сада, звериная сила против любви и доброты. Вы должны были умереть, но выжили, продолжая выполнять его завет. Вы любили, боролись за жизнь, производили на свет потомство, которое мечтали видеть счастливыми. Но что сделал он? Столкнул вас друг с другом. Разве жертва Каина была не достойна своего Бога? Но он отринул ее, выбрав подношение Авеля — мертвую плоть. Вот какими он хотел вас видеть — существами, отбирающими жизнь у других. И вот какими вы стали.

Твоя вера считает человеческую жизнь пыткой, наказанием за грехи. Создатель осудил людей, и теперь они приговорены к мукам, болезням, страхам и смерти. Они боятся самой смерти, так как и она не сулит им избавления! Праведники получают Рай! Неужели кто-то еще верит в это? Их жизнь полна, терзаний. Создатель выгнал людей, обрек их на муки вечные за что? За непослушание? Непокорность? За стремление к свободе? Они потеряли все, когда поняли, что имеют право выбирать. Но он это право им не давал!

— К чему все эти слова, Люцифер? Ты считаешь — осознание того, что моя смерть не напрасна, облегчит мне последние минуты жизни?

— Я не хочу, чтобы ты боялась! Поверь — то, что тебя ожидает после не идет ни в какое сравнение с тем, к чему ты привыкла.

— А у меня будет "после"? — искренне удивилась я.

— Я дам тебе время подумать, — терпеливо произнес Падший, — мне бы хотелось облегчить твою смерть. Ведь ты дашь мне так много!

Подойдя ко мне ближе, он по-отечески приобнял меня за плечо. В его глазах было столько любви заботы, что мне захотелось зареветь и броситься ему на грудь, почувствовать, что меня любят, обо мне заботятся. Он исчез, а я, подавив истеричный смешок, забралась с ногами на кровать, со злостью отпихнув прекрасное белое платье. Как для невесты — с горечью подумала я.

Значит, Падшему нужно мое согласие? Что это — дань традиции, или необходимость, без которой моя смерть ничего не принесет? Как обидно. Для него… Но сомнения прочно угнездились в душе, услужливо подсказывая мой недавний сон, где боль и страх были слишком реальны, чтобы не поддаться панике, забыть все, и согласиться. Согласиться, лишь бы прекратить эту жгучую боль, порожденную холодным пламенем.

Ему нужна не просто я, а я покорившаяся, принявшая его сторону, отринувшая все, что когда-то считала своими убеждениями. Он прекрасно умеет играть на струнах человеческой души. Он Искуситель. Что я о них знаю? Я помнила, как демоны презирают тех, кто поддался Искушению и попавших в ловушку жертв, желают, чтобы они погибли от собственной слабости. Они не видит в людях ничего, кроме презренных тварей, заслуживающих лишь гибели.