Мария Чернокрылая: Сестра Смерти

— Папа, — негромко позвала я, нарушив полное молчание. Он внимательно посмотрел на меня. Я серьезно посмотрела ему в глаза, еще тише спросив: — Скажи… а у Вармалиерха есть Хранящий сердца?

Отец не отвел взгляда, долго не молчал. Наверно, так и надо отвечать на важные вопросы. Смотря прямо в глазах, чтобы ответ в них отразился раньше, чем был бы произнесен вслух. Отец серьезно заглянул мне в глаза и тихо (хотя его голос показался мне громче раскатов грома) и коротко ответил:

— Нет.

Сердце невольно болезненно сжалось, пропустив удар. Странно, а я в последнее время совсем забыла о его существование. Это было не похоже на то, как когда-то давно в груди дрогнул огонь, причиняя боль. Сейчас было гораздо больнее. И в то же время абсолютно все равно, словно снова накатила на меня та волна отчуждения и бесчувствия. И все же, разве может эта боль сравниться с той, которая причинила мне Вечность. Нет, наверно. Только сказать в какую сторону было проблематично. Их нельзя сравнивать, потому что это другая боль. Сложно это передать словами, хотя мне все было видно со стороны. Словно это не мне снились так долго янтарные глаза, смотрящие на меня с нежностью. Глаза, которые никогда не посмотрят на меня с любовью. Говорят, Вечность жестока. И я убедилась в их правоте.

— Ясно, — тихо и безразлично произнесла я и только после этого отвела взгляд от осколков Вечности, по недоразумению ставших глазами. Почти десять лет прошло с тех пор, как мне довелось их увидеть впервые, а я все никак не привыкну. Правда, теперь они смотрят совсем по-другому. Или только мне так кажется? Однако теперь я могла увидеть, что чувствует отец или хотя бы делает вид, что чувствует.

— Ты хочешь еще что-нибудь спросить у меня? — спросил отец, не отрывая внимательного взгляда от моего лица.

Есть ли у меня вопросы? Не знаю. Кажется, до того, как мы начали наш разговор у меня была какая-то важная мысль, вопрос, на который я никак не могла найти ответа, повторяя его вновь и вновь. Да, точно. Я думала о том, стоит ли мне возвращаться в тот день, когда я исчезла. Теперь же сомневаюсь, стоит ли возвращаться вообще. Зачем? Если я вернусь в тот день девять с половиной лет назад, то жизнь близких мне людей может пойти иначе. Они уже пережили мою потерю, смогли с нею смириться и жить дальше. Я их не осуждаю. Даже наоборот, могу назвать их сильными. Особенно Десу, которая в своей жизни пережила потерю родного человека второй раз. В первый я была рядом, а теперь ее жених (или уже муж?). Жаль, что мне так и не удалось узнать его имени. Так стоит ли теперь возвращаться в настоящее время? Смогут ли они все смириться с моим возвращением? Порой, это гораздо сложнее, чем смириться с потерей. Потому что все станет иначе, как бы не хотелось, чтобы было, как раньше. К сожалению, я не вижу смысла и в том, чтобы возвращаться в день своего исчезновения. Я слишком изменилась за эти девять лет. Кажется, это называют «повзрослела». И никто не спрашивал, хотела ли я взрослеть. Теперь я уже не та, кем была раньше. Как бы мне не хотелось обратного.

— Да. Скажи, стоит ли мне возвращаться в тот самый день? — безучастно спросила я, решив все-таки, что одной мне с этим вопросом не справится. Теперь все будет зависеть лишь оттого, что скажет мне отец. Мне все равно и это… страшно. Должно быть страшно. — И стоит ли возвращаться вообще?

— Это решать тебе, Креста, — ненавязчиво, но как можно убедительней произнес отец. Я в ответ горько усмехнулась.

— Ты обещал мне ответить на все вопросы честно, отец, — переведя взгляд на него, я посмотрела ему в глаза, чувствуя, как радужка моих глаз становится из черной серебряной. Странно, что раньше этого не произошло.

— Да, обещал, — совершенно спокойно, прямо смотря в мои глаза. — Но на эти вопросы нет ответа даже у Вечности. Пока нет.

И я вновь горько усмехнулась. Отец прав, как всегда. У Вечности нет ответов на вопросы о том, стоит ли делать то или другое. Она не любит четких сценариев, предпочитая им импровизацию. Моя жизнь стала ее новой игрушкой. Почти такой же интересной, как свободные драконы. Только сейчас я осознала это в полной мере. Вечность всего лишь решила посмотреть на то, что получится из той, кто на половину принадлежит Ей. Всего лишь эксперимент. Интересно, Она влюбила мою мать в свое воплощение? Выходит так, что с какой бы стороны не посмотреть, получается именно так. И от этого впервые в жизни у меня в душе появилось такое отвращение, что даже минутой дольше находиться здесь было тошно. Каково это, осознавать, что ты лишь игрушка в руках собственного отца? Зато я теперь знаю, что моя судьба целиком и полностью Ей не принадлежит. Я почти такая же, как свободные драконы. И именно поэтому от меня скрывали правду от них.