Мария Чернокрылая - Сестра Смерти

Вторым местом, на котором остановилось время, стало поле. Безграничное поле, уходящее за горизонт, у которого, кажется, и вовсе не было конца. Золотая трава удивляла своим видом не только потому, что когда мы вышли, на дворе еще было лето, но и потому, что своей высотой доходила нам до пояса. Воздух наполнился неповторимым ароматом осенних колосьев, а вместе с ним запахом свободы. И вроде смотреть здесь было особо не на что, но взгляд от этого поля, уходящего куда-то в облака, было не оторвать.

Как-то задумчиво улыбаясь, я сорвала один золотой колосок и с удивлением проследила, как на сорванной травинке распускаются нежные золотые цветы. Они были похожи на колокольчики или вереск, и в то же время не похожи ни на что. На лепестках цветов удивительно красиво отражались любопытные солнечные лучики, создавая впечатление, будто цветы и правду были сделаны из золота, но в то же время то, как они еле заметно покачивались при порывах ветра, убеждало в обратном. Впервые в жизни я видела такие удивительные цветы.

Ведьмочка, которая тоже со смесью удивления и восхищения наблюдала за тем, как распускаются золотые цветы, сорвала другую травинку-колосок. Помимо наших ожиданий, на ней не распустились цветы-колокольчики. Вместо этого колосок сам начал медленно «распускаться» и через пару мгновений в руках девушки было золотое перо. Когда на него упал лучик солнца, оно загорелось огнем, напомнив о волшебных перьях жар-птицы…

…Долго задержаться на золотом поле нам не дали, и вновь время и события пустились в яркий хоровод, бегущий мимо нас. Впервые с начала нашего путешествия я заметила, как на самом деле поражает это зрелище. То медленно, то быстро горы перетекали в холмы, зелень сменялась камнем, деревья превращались в кусты, земля сменялась водой, восход становился закатом… а мы шли мимо всего этого, словно проходили стену времени насквозь. Это было воистину удивительно: наблюдать, как одно сменяется другим. Хочется остановиться, уловить хоть какую-то долю этой красоты, но ты твердо знаешь, что еще рано. От этого становилось немного грустно, но эта грусть постепенно переходила в светлое ожидание, торопя миг, когда природа вокруг снова замрет в одной четкой картине, в одной грани своей красоты.

Третье место застывшей реальности стало для нас неожиданностью. Неожиданность эта выражалась в том, что, сделай мы еще один шаг — и полетели бы вниз с вершины горы… Да, каким-то удивительным образом мы оказались высоко над землей. Камни под ногами были на удивление и, что скрывать, на радость мягкими, но все же холодными. Ветер здесь был намного холоднее, а порывы его начали безжалостно бить по лицу и путать волосы. Дышать стало труднее. Переведя дух после осознания того, что только что мы могли начать свой захватывающий, но недолгий полет, я посмотрела вниз. Вид, открывающийся отсюда, был не просто завораживающим, а неописуемо поразительным. Справа от нас было бушующее море, уходящее куда-то очень далеко, и чьего конца нельзя было разглядеть даже отсюда. Волны разбивались о скалы, бывшие раза в три ниже той горы, на вершине которой мы находились, и становились белой пеной, которую можно было различить лишь за счет ее количества. Но стоило посмотреть налево, и становилось сложно поверить, что только что мы видели море. Леса, поля, луга, равнины — все это тянулось и сменялось друг другом на протяжении тысячи километров, и сложно было отличить одно от другого.

Высота горы, на которой мы находились, просто поражала. Да, думаю, я ошиблась, назвав возможный полет недолгим… Площадка, на которой мы стояли, была настолько мала, что мы еле помещались на ней вдвоем — было страшно не то, что шевелиться, но и дышать. Все, что мы сейчас видели, заставляло восхищаться, но только вперемешку со страхом. Некоторые называют его адреналином…

— Что делать будем? — шепотом спросила я, но из-за порывов ветра ведьмочка даже не расслышала мои слова. Кричать было страшно.

Я взяла ее за руку и ободряюще улыбнулась, стараясь сделать это поубедительней. А что еще делать? Не орать же и не ругаться на фокусы этого мира… Хотя так и тянуло это сделать. Она на удивление спокойно улыбнулась мне в ответ, а в ее глазах я не заметила страха. Это меня удивило. Может, просто не заметила? А может, она просто становится настоящей Ведьмой?..

…Одно неловкое движение, шаг… и снова закружился хоровод ярких картинок. Только небо потемнело, затянулось тяжелыми грозовыми облаками. Погода начала стремительно портиться. Даже теперь, когда мы больше не находились на вершине горы, ветер не успокаивался, а, наоборот, сильнее и громче завывал свою песню, слова которой понять дано не каждому. Я не понимаю ветер. Он не моя стихия. Но сейчас с удивлением для самой себя я различала мотив и слова какой-то старой, но удивительно знакомой песни. Ветер пел о войне, о звоне стали и об угрозе, идущей с запада. Песнь захватывала и немного пугала. Невозможно было не поверить ее словам, которые заставляли обернуться в поисках запада или хотя бы того менестреля, кто был обладателем такого странного голоса. Песня ветра будоражила кровь, звала пойти за ней, ускорить шаг, взять в руки клинок, защитить то, что тебе дорого…