Игорь Байкалов - Полёт Ястреба

Старт базовых программ прошёл штатно, скрипты отработали, как следует. Я следил за их работой через планшетный ПК.

— Вижу попытки подключения, — сообщил Северин. Действительно, Ястреб проверял периферийные устройства, в том числе и мой наручный коммуникатор, всё остальное для него было пока недоступно: сначала следовало убедиться в адекватности моего «воспитанника».

— Ястреб, ты меня слышишь? — спросил я.

— Согласно гносеологическому принципу непричастности трехзначной логики к конвекционным потокам информации и принимая во внимание принципиальную необратимость многозначной эвристики, можно осмыслить сущность немодального согласия, — прозвучал ответ.

Лицо капитана вытянулось в удивлении, а я застыл, пытаясь понять причины произошедшего сбоя: «Неужели рассыпались логические и семантические связи?!»

— По-моему, связь работает, — заключил Ястреб. — Когда я получу доступ к основным ресурсам?

Мы с капитаном многозначительно переглянулись.

— Никогда так больше не делай! — прокричал я и, в сердцах бросив ПК, рухнул в кресло.

— Я связь проверял. Что происходит? Насколько я понимаю, моя индивидуальность тебя не устраивает, тогда зачем ты скопировал всю информацию?

— Всё в порядке, искин, — ответил за меня Северин. — У всех нервы на пределе. Можешь принять контроль над кораблём?

— Да, но отчеты самодиагностики корабля показывают неполную работоспособность систем.

— Да, нас слегка задело, потеряли несколько сенсоров…

Они продолжили разговор, а я старался успокоиться. Не выходило! Наверное, мне следовало поспать, но работа ещё не завершена. Я подобрал многострадальный планшетный компьютер и вернулся к выполнению своих обязанностей. Я давал доступ Ястребу к новым устройствам и проверял, как срабатывают интерфейсы. Все они были стандартными, но неисповедимы пути электронов — по мне лучше перестраховаться, ведь я ещё ни разу не переносил искин с одного корабля на другой. Я хотел убедиться, что никаких недоразумений не будет и что Ястреб с блеском сыграет свою роль.

Через час в кабину зашёл Мирослав и поинтересовался, как у нас продвигаются дела. Пока они с Севериным обсуждали преимущества нового искина и его шуточку при запуске, я посмотрел на часы и удивился, что вскоре «утро», а значит прошли уже сутки с тех пор, как я на ногах. Осознание этого факта сил не прибавило, скорее наоборот, я почувствовал, что моя чугунная голова готова вот-вот лопнуть. Впрочем, оставалось всего ничего. Я закончил, когда Алексей Васильевич передал пост Мирославу.

Только я поднялся с кресла, как голова закружилась. Я почувствовал, как чья-то рука схватила меня. Неужели я начал падать?! Вот уж не ожидал от себя. Всё-таки Ольга была права: последствия виртуального боя с программами сказывались не самым благоприятным образом…

Утро для меня наступило ближе к вечеру по корабельному времени. Неизвестно, сколько ещё я бы проспал, но в реальность меня вернула сирена тревоги.

Я вскочил на ноги и бросился к кабине. Здесь были все, кроме Манулова. Насколько я знал, по боевому расписанию он должен был сейчас находиться за пультом рельсотронной пушки.

— Что случилось?

— Вышли в обычное пространство, — со странной заторможенностью ответил Северин.

Я взглянул на окружающий нас космос и понял, почему так говорил капитан. Учитывая то, что я ещё не до конца проснулся, увиденное показалось сном. На черном полотне сияли редкие звёзды. Их алмазные огни казались такими бледными, словно они были завешены невидимыми шорами или находились за дымкой.

— Боже, куда нас занесло? — прошептал Мирослав.

Молния по-прежнему двигалась впереди нас. Ей бы адресовать этот вопрос.

— Наблюдаю несколько массивных объектов, — доложил Ястреб.

— Покажи, — скомандовал Северин.

Голограмма развернулась. Глядя на неё, я никак не мог избавиться от мысли, что мы находимся внутри какой-то системы, о чём и сказал Северину.

— Да, похоже на кладбище, — согласился он.

— Опять, — сказал Мирослав и невесело усмехнулся. — Зато Александру Николаевичу раздолье.

— Неудачная шутка, — отозвался мрачный археолог. Мне тоже она показалась неуместной.

Мне даже показалось, что мы вернулись обратно, но поблизости не было ни одного корабля. Две планеты неизменно висели, солнца не было. Я заметил, что руки археолога трясутся, а сам он бледнее мела. Я вспомнил о Земле, и только тогда я понял, что могу попросту никогда не вернуться, затерявшись в глубинах космоса на небольшом кораблике. Знай бы я это, я бы предпочёл погибнуть вместе с рейнджером.