Наталья Авербух - Напарница

Аманда мертва.

Странно, я видела её смерть, я ходила прощаться с телом, но до сих пор не могу поверить! А ведь все говорили — она слабенькая, она не переживёт первых родов, она умрёт во время вторых… Дураки! Она прожила бы и дольше, но только вот простудилась в недобрый час — и умерла, едва дожив до сорока лет. Какая нелепица! Как мне хотелось бы быть на её месте!

Но что теперь сетовать на судьбу?

Теперь, во всяком случае, меня ничто не удерживает. Я позаботилась обо всех делах, оставила завещание и доверенность. Неприлично было бы бросить гостей, Аманда этого не позволила бы, но настанет ночь — и я уйду. Не знаю ещё, куда. Начну новую жизнь (у меня кое-что приготовлено на этот случай), брошусь в море или разыщу Мастера, неважно, главное, больше не буду Ивоной Рудшанг, дорогой кузиной некой Аманды Перте, в девичестве Тасп-Рофан. Какое счастье будет закончить эту комедию!

А Аманда мертва…

Её дочь, Клара, эта наглая девчонка, всегда пренебрегала приличиями. Вот и теперь, опоздала так, что панихида началась неприлично поздно, а похороны (угораздило же Аманду умереть именно зимой!) пройдут в темноте, при свете одних лишь факелов и фонарей. Могильщикам придётся доплатить за это, и всем раздать рябиновые кресты, в последнее время они уже вышли из моды. Но я это дряни не надену, нет! Благодарю покорно, хватило одного раза, да на всю жизнь! Если бы я тогда догадалась его снять…

Похороны в полумраке — зрелище настолько жуткое и страшное, что не каждый сможет его выдержать. Нам стоило подумать заранее и перенести церемонию, но дурацкие острийские обычаи этого не допускают. Право слово, «устрицы» готовы подвергаться опасности встречи с разбойниками или вампирами, лишь бы сохранить то, что им кажется приличиями, а по-моему — совершеннейшая глупость! Правда, после того, как Дрон занял свою должность, ночные нападения первых сократились, а вторые никогда не были настолько глупы, чтобы нападать на такое скопление народа, но… Можно было бы хотя бы подумать, какое впечатление будет производить наша процессия.

Смотреть на разверстую могилу мне ничуть не хотелось. Сказав, по обычаю, несколько слов, кинув ком не то оледенелой земли, не то грязного снега (в темноте не различишь) и букетик цветов, я отошла в сторону.

Аманда мертва, и с жизнью меня уже ничего не связывает. По сути, можно уйти и сейчас, но приличнее, наверное, будет дождаться поминок. Хотя кому какое дело до приличий, когда главной их поборницы с нами больше нет?

— Скучаете, хозяюшка? — произнёс над моим ухом мужской голос, и холодные руки, леденящие даже через теплый плащ и шаль под ним, легли мне на плечи.

— Прошу прощения, любезнейший хозяин, — намерено унизительно обратилась я к неожиданному собеседнику, — но мне кажется, мы с вами незнакомы.

— Возможно, хозяюшка, — прошептал незнакомец мне на ухо, — но это не повод для хорошенькой женщины скучать в одиночестве.

— Вы пьяны, — резко сказала я и дёрнула плечом, пытаясь стряхнуть руки наглеца. — Кто дал вам право приставать к женщинам на похоронах? Оставьте меня, иначе я позову на помощь.

Плечо, которым я дёрнула, действительно освободилось: незнакомцу понадобилась рука, чтобы зажать мне рот. Ситуация становилась угрожающей, и я бы сказала неприятной, если бы меня не возбуждала так мысль о грозящей мне опасности.

— Не думаю, чтобы кто-то мог бы помочь тебе, моя хорошая девочка, — прошептал мне на ухо незнакомец, и я, наконец, узнала голос. Только тогда он был выше и то и дело срывался на дискант, в очень редкие минуты становясь таким тягучим и звучным, как сейчас. В те минуты, когда его обладатель был особенно ласков… или издевался. Но он умер — двадцать лет назад.

— Что вам от меня надо? — холодно произнесла я, весьма раздражённая непрошеным напоминанием прошлого. Очевидно, за моей спиной стоит один из не-мёртвых, хотя до сих пор они никогда не приходили издеваться.

— От тебя, моя девочка? — удивлённо переспросил незнакомец. — Или не узнала?

Я вздрогнула, боясь поверить в то, что снилось мне чуть ли не каждую ночь. Наверное, я и сейчас сплю. Можно было бы догадаться. Неужели наяву возможны такие дикие похороны? И то нелепое объяснение с Дроном — как будто мы могли так забыться!

— Он умер, — глухо выговорила я, когда молчание сделалось невыносимым. — Он умер, а я брежу.

— Кто умер, моя хорошая? — вкрадчиво произнёс проклятый вампир.

— Он. Оставьте меня, я вас не знаю. Подите прочь. Он умер, говорю я вам, а вы убирайтесь!