Сергей Садов - Князь Вольдемар Старинов

— Ваша светлость, меня агитировать не надо. Я знаю в чем заключаются интересы короны.

— Прекрасно. Но бой предстоит жаркий. И упирать будут на убийство женщин и детей в замке графа Иртинского. Что там на самом деле произошло? Никогда не поверю, что приказ отдал Вольдемар.

Выслушав ответ, герцог покачал головой.

— Я всегда подозревал, что граф немного сумасшедший, но чтобы настолько… собственноручно убить жену и детей…

— Если бы только своих… Там была настоящая бойня… Жуткое зрелище.

— Что ж…раз так… посмотрим, кто выступит с обвинением…

На ближайшем повороте они расстались, отправившись каждый по своим делам, но граф еще долго вспоминал кривоватую усмешку герцога Алазорского, когда он говорил о предстоящем заседании королевского совета. Что-то он явно замышлял, но что… чувствовалось, что грядут какие — то перемены… Впрочем, признаться, давно пора. Совет давно уже превратился в пустую говорильню, который реально решал очень небольшой круг задач. А после недавних поражений от родезцев король перестал с ним консультироваться и по военным вопросам.

На начало заседания королевского совета герцог Алазорский сильно опоздал. Разгневанный Артон уже хотел было сделать ему замечание, когда тот все-таки появился, но увидев его мрачную физиономию передумал. Герцог извинился и прошел на свое место. Король ничего спрашивать не стал, остальные не рискнули — было ясно, что если сразу не сказал новости, то либо еще не время их выкладывать и он сделает это позже, либо пока слишком много посторонних. Но и противники и сторонники герцога сейчас заняты были только размышлениями на тему что могло привести всегда умеющего держать себя в руках герцога в такое взвинченное состояние.

Первым на очереди было обсуждение предстоящей кампании против Эриха. Герцог Алазорский здесь молчал, только зловеще улыбался, отчего сильно нервировал выступающих, так что все выступление получились сильно скомканными. На все вопросы по поводу его предложений он лишь отвечал, что пока заслушает всех остальных. Поскольку основную стратегию войны выработали уже давно, то сейчас только уточняли детали, но из-за Ленора Алазорского эти обсуждения постарались свернуть побыстрее, уже догадываясь, что новости связаны именно с Эрихом и что эти новости не очень приятные, а значит весь план летел псу под хвост. Только непонятно чего он тут сидит с таким мрачно-зловещим видом и не делится новостями.

Но раз так, все перешли на обсуждение последствий мятежа. Как и предсказывал герцог, самые крикливые требовали приструнить выскочку, но таких было всего двое и они не пользовались славой умных людей, потому на них мало кто обратил внимания. Гораздо серьезней были предложение о требовании к новому герцогу присоединиться к армии в предстоящей кампании против Эриха. Тут уже не выдержал граф Танзани:

— Когда мы обсуждали кандидатуру Вольдемара Старинова никто из здесь присутствующих вообще не верил, что он сумеет добиться успеха и спор шел только на тему того, сколько времени он выиграет. Когда поступили первые известия о победах, как я слышал спорили уже о сроках — год или полтора ему потребуется на усмирение герцогства. Когда он все сделал за два месяца вы уже требуете с только что усмиренной провинции войск и денег как будто никакого мятежа не было. Я там был и могу сказать, что сейчас герцогство не может дать ни того, ни другого. Разве что бывшие участники мятежа присоединятся искупая вину. Но невозможное — то зачем требовать?

— Невозможное? Но у герцога есть его армия, с которой…

Граф пронзил оратора взглядом.

— Это единственная сила в герцогстве. Только что усмиренном кстати. Не скажет ли уважаемый граф Урнон как поведут себя только что усмиренные мятежники, если герцогство покинет единственно верная королю часть? А может вы этого и хотите?

Обвинение было слишком серьезным и граф сразу утих.

— Его Величество предлагал герцогство Торенда любому верному вассалу, который согласится его усмирить, — вмешался герцог Алазорский.

Члены королевского совета знали, что эти два человека не очень хорошо ладят друг с другом, но когда они начинали действовать заодно, то редко когда находилась сила, способная им противостоять. Потому сейчас многие с надеждой воззрились на короля, единственного человека, кто мог своим словом разрушить эту коалицию.

— Мне не совсем ясны ваши претензии к новому герцогу, — медленно заговорил король. — Он сделал ровно то, что Мы велели ему как Нашему вассалу. Требовать от разоренного войной герцогства выдвижений и содержание армии не очень хорошая мысль, поскольку мы можем получить уже восстание крестьян. Что касается пожеланий некоторых как более достойных править усмиренным герцогством… — Фраза осталась неоконченной, но всем моментально стало ясно отношение монарха к этой идеи.