Эрик Ластбадер - Владычица Жемчужины

Поверженный флот-адмирал Хиш лежал на каменной скамье, где раньше рамаханы молились Миине. Он был высоким, широкоплечим и красивым. В общем, он обладал всем, чего не было у Меннуса. Точнее, раньше обладал. Двадцать часов под пытками Ханнна сильно его изменили, теперь он походил на мятый клеметт.

— Слышишь меня, адмирал?

Кусок мяса зашевелился.

— Посмотри на себя, адмирал! Какое унижение! — Меннус зацокал языком. — Какой жуткий конец! Смерти ты, конечно, не боишься, верно? А вот умереть с позором как заговорщик и предатель — вот это неприятно.

Флот-адмирал Хиш попытался выругаться, но с губ сорвался стон, потому что Меннус снова ткнул его прутом.

— Хотя ты еще можешь спасти себя, если хватит ума принять мои условия.

Хиш что-то пробормотал потрескавшимися губами.

— Что? — Меннус воткнул прут в окровавленное тело. — Не слышу!

— Ч-ч-что?

— Что? — повторил Меннус. — Все правильно! Что ты можешь сделать, чтобы избежать собачьей смерти? — Звезд-адмирал склонился пониже, стараясь не морщиться от жуткой вони, исходящей от тела раненого. — Объясни мне кое-что, — продолжал он как ни в чем не бывало. — Контр-адмирал Лупаас уже умер. Умирая, он рассказал, что именно ты стоял во главе заговора против регента.

— Строй-генерал Локкк Виэрррент…

— Да, мы все думали, что в заговоре участвовали только Виэрррент и бывший звезд-адмирал, — криво усмехнулся Меннус. — Только ты, конечно, знаешь правду. Ручаюсь, что даже лучше, чем я. — Лицо Меннуса скривилось и стало почти уродливым. — Существовал более обширный заговор. Именно это рассказал мне контр-адмирал Лупаас, прежде чем его дух отлетел в Н’Луууру. Во главе этого заговора стоял ты, Хиш. Неудивительно, ведь ты был в восторге от бывшего звезд-адмирала. Кто еще участвовал? Если скажешь, я тебя пожалею и позволю умереть спокойно. Твою семью тоже оставят в покое, деньги и привилегии останутся при них.

Контр-адмирал поднял на Меннуса мутные усталые глаза.

— Я… я ни в чем не участвовал, — прохрипел Хиш. — Ни о каком за… заговоре не знал.

— Другими словами, Лупаас врал. Это ты хочешь мне сказать?

В глазах Хиша были животный страх и боль.

— Не врал, — выдохнул он, — ошибался.

— Относительно тебя или заговора?

— Я… Я… — Флот-адмирал Хиш задыхался. Его израненное тело пахло так отвратительно, что звезд-адмирала чуть не вырвало. — Я… слышал о волнениях в некоторых казармах… Но кхагггуны никогда не бывают довольны…

Меннус повернул прут в ране.

— Так ты знал о заговоре или нет?

— Да, — выдохнул Хиш, — заговор существовал. Его составили звезд-адмирал Рэдддлин и строй-генерал Виэрррент.

— На них мне плевать. — Меннус мрачно продолжать крутить прут в ране. — Эти имена тебя не спасут.

— Что?..

— Кто еще участвовал?

Хиш зажмурился, по щекам текли слезы.

— Кто еще? — повторил Меннус, с силой налегая на прут.

Грудь Хиша тяжело вздымалась, зрачки вращались под опущенными веками. Меннус понял, что конец совсем близок.

— Рэдддлин был слишком молод и неопытен, чтобы составить такой заговор. Флот-адмирал Пнин. Это он был настоящим зачинщиком?

— Ардус Пнин? — вскричал Хиш.

— Да, — Меннус медленно вращал прут, будто помешивая густую похлебку, — Пнин.

Хиш покачал головой.

— Нет, ты сошел с ума.

Меннус продолжать вращать прут. Грудь Хиша выгнулась, рот раскрылся. Это был конец. Звезд-адмирал зашел слишком далеко. С трепещущих губ сорвался последний вздох.

— Ардус Пнин не доверял Рэдддлину, — выдохнул Хиш, — он и тебе не доверяет.

Взревев, Меннус сорвал хрустальный датчик с полки и растоптал окровавленным носком сапога.

Темная сияющая нить, которую невозможно не заметить, протянулась от регентского дворца через весь Аксис Тэр в «Недужный дух». Там она и нашла Кургана.

Яд-камень притягивал его к себе.

Сам не зная зачем, регент вернулся в апартаменты. Нервно шагая по комнате, где был спрятан камень, он думал об Элеане с благоговением, с каким животное наблюдает за надвигающимся штормом. Курган снова видел ее на Черной Ферме, и половые органы твердели от вожделения. Регент уже раскрыл бюро, где прятал похищенный трофей, выдвинул ящик и развернул окровавленную тряпицу, которую в свое время сорвал с рамаханы во время допроса. Ему казалось, что это самая подходящая упаковка для ценного трофея.

Беспросветно-черный камень начал действовать. Вот он проник в мозг Кургана, определил, чего регент домогается больше всего, и отождествился с объектом его желаний. Кургану казалось, что камень разговаривает голосом Элеаны, в комнате раздавался ее смех. Все было настолько реально, что от нетерпения регента стала бить дрожь. Колени задрожали, казалось, он вот-вот лишится чувств. Однако молодой Стогггул быстро пришел в себя и обнаружил, что побелевшими пальцами прижимает к груди яд-камень, а вены на руках стали почти черными.