Эрик Ластбадер - Владычица Жемчужины

— Брин сказал, будто само появление габиров означает, что соромианты завладели яд-камнями.

— У них уже есть восемь, — мрачно проговорила Первая Матерь. — Осталось найти только один. — Внезапно раздался звук, который мог бы издать изразец, упавший с крыши и разбившийся. Джийан и Кристрен обратились в слух. Тишина. Беседа плавно потекла дальше, хотя обе женщины насторожились.

Джийан сняла большинство охраняющих заклинаний, которые она наложила, едва попав в монастырь. Убирать все было нельзя, чтобы не возбудить подозрение Варды.

— Откуда ты узнала о яд-камнях? От Брина?

Кристрен покачала головой.

— Я — оннда, — проговорила она и стала рассказывать о тайном саракконском обществе и своих заклятых врагах — членах Синтайра.

Джийан внимательно слушала, жадно ловя каждое слово девушки.

— Все более или менее ясно, однако ты умолчала о самом главном, — объявила колдунья, дослушав рассказ Кристрен. — Все оннды обладают магическим даром?

Кристрен улыбнулась, проникаясь уважением к уму и проницательности Первой Матери.

— Нет, далеко не все оннды знают то, что вы называете волшебством, а только крифики. Впрочем, это не волшебство, мы просто умеем по-особому использовать разум.

— Покажи.

Кристрен выпустила импульс. Словно через окно она тут же «заглянула» в сознание Первой Матери. Девушка увидела ее сына полув'орнна Аннона, боль и горечь Джийан.

— Мне очень жаль Аннона.

— Соболезную смерти твоего брата.

— Значит, импульс работает в обоих направлениях!

— Извини.

— Не стоит, — покачала головой Кристрен. — Это хороший урок для нас. Если мне не суждено увидеть Куриона, значит, это к лучшему. Мы знаем, на что идем, когда готовимся в оннды.

— В этих словах нет переживаний, которые я видела.

— Вот теперь тебе стоит извиниться.

Они сидели молча, вслушиваясь в шелест ветра. Кристрен заглянула в глаза Джийан.

— Принято считать, что обучение на ондду лишает всех эмоций. Ведь гораздо проще убивать, если не испытываешь ни боли, ни раскаяния.

Джийан не ответила.

— Наверняка ты узнала мой секрет. Я любила Куриона и винила себя в том, что его любовник погиб во время прогулки по кальдерам Оппамонифлекса. Когда брат обвинил меня в смерти Оруджо, я и не думала оправдываться. Я так горюю о брате! — Даже сейчас Кристрен не решилась признаться, как сильно переживает смерть Миннума. Это касается только ее. Спасибо Яхэ, что Первая Матерь ничего не заметила.

Кристрен ошибалась — Джийан видела последний поцелуй Миннума. Хотя это многое сказало о саракконке, хотя колдунья очень обрадовалась за Миннума, Первая Матерь промолчала, потому что поняла, как дорожит этим воспоминанием Кристрен. Джийан просто положила руку на ладонь девушки.

— Здесь нет ничего постыдного. Как раз наоборот.

— Только не для оннды. Мне поручили доставить Куриону нечто ценное. В глубине души я боялась этой встречи, потому что не знала, как смотреть ему в глаза. А вдруг он не захотел бы со мной встречаться? Вдруг он больше не считает меня сестрой? Теперь же Курион мертв, и я никогда не узнаю, как он умер, простил ли меня, думал ли обо мне. И в довершение всего Синтайр знает о моей миссии и старается уничтожить.

Джийан закрыла глаза и задрожала.

— Он здесь.

— В монастыре? — спросила Кристрен, сливаясь с тенями.

— В этом храме, — ответила Джийан, открывая глаза.

Услышав наверху жуткие крики, Элеана тут же перестала колотить в дверь кладовой. Она прижалась к стене и закрыла уши руками. По спине бежали мурашки. Что там происходит? Стараясь не дышать, она вся обратилась в слух.

Тишина. А потом на лестнице послышались шаги. Кто-то спускался. Прижав ухо к двери, молодая женщина поняла, что это не Риана, а кто-то выше и мощнее. Мужчина. Курган.

Он приближается!

Элеана испуганно заметалась, в темноте налетая на полки с продуктами. Кладовая оказалась глубже, чем она себе представляла, и упиралась прямо в скалу. Воительница в панике сметала с полок продукты. Шаги затихли. Неужели Курган направляется прямо к ней? На лице Элеаны выступили капельки пота, стекая по губам прямо в рот.

Она залезла на самую нижнюю полку и свернулась калачиком, а затем стала сдвигать перед собой коробки с едой, создавая преграду на случай, если…

Раздался скрип, и воительница замерла. Дверь открылась, но льющийся из коридора свет не достигал кладовой. Элеана старалась не дышать. Если она его не видит, то и он не видит ее. Внезапно перед глазами возник образ Кургана. Казалось, молодая женщина чувствовала его запах. Его руки путешествуют по ее телу, Элеана ощущает его горячую плоть. Закусив губу, она едва подавила громкий стон, поднявшийся со дна души, где теснились страх, гнев и боль.