Ольга Онойко - Дети немилости

Юцинеле ждала.

Лонси решил отложить размышления.

— В природе всё происходит по кругу, — сказал он. — Весна, лето, осень, зима, опять весна… Магия — это тоже природная сила, и в ней тоже всё происходит по кругу. Только год магии гораздо дольше: много сотен лет. Природный год — это взаимодействие тепла и холода. А магический — двух мировых начал, Выси и Бездны. Я не буду объяснять, что это такое, это очень сложно…

На лице горянки не дрогнула ни единая черта, но Лонси всё равно почувствовал себя неловко.

— Во время магической зимы оба начала дремлют, — поторопился он. — А весной — пробуждаются, растут и сталкиваются. Вначале…

«…выделяются активные области, — услужливо подсказала тренированная память, — вспомогательные функциональные точки», — и Лонси мысленно от неё отмахнулся.

— Магия избирает две великие страны, которые станут Королевствами Выси и Бездны, — торжественно сказал он. — И людей, которые будут проводниками Изначальных сил. Во время зимы таких людей двое: великие маги Каэтан и Лаанга. Они бессмертны. Весной с каждой стороны появляются ещё трое: Господин, Госпожа и Воин. Они — обычные люди, и уходят, когда кончается срок их жизни… Одно из начал по весне пробуждается первым и постепенно распространяет своё влияние на весь мир. Потом перевес оказывается на стороне другого. А потом вновь приходит зима, и люди сами управляют течением событий.

Потом он обнаружил, что Юцинеле его не слушает, и разозлился. Он и так чувствовал себя очень глупо, перекладывая учебник по физике магии в сказку для просвещения дикарки. Она должна была хотя бы старание его оценить.

— Неле! — строго окликнул он.

— Уф-ф! — равнодушно отозвалась Неле. — А куда мы едем-то?

Лонси хватанул ртом воздух и понял, что окончательно разозлился.

— Будить Воина Выси, — процедил он и решил молчать. Его всё равно не слушают.

«Ничего не случится», — напомнили земля, солнце и его больная спина; и решимость мага истаяла.

— А жачем? — сказала Неле.

Лонси повесил голову.

— В начале прошлого магического года, — покорно сказал он, уставившись на холку кобылы, — страны процветали, и все жили спокойно и мирно… Потому что Каэтан, Маг Выси, пребывал в своём доме, а Маг Бездны, которого я не хочу накликать, называя по имени, находился в заточении под его надзором и не мог вредить людям. Но потом зло вырвалось на свободу. Оно одолело Воина Выси и погрузило его в тысячелетний сон, похожий на смерть, но это была не смерть — потому что пока жив прежний Воин, нового не появится… Каэтан успел объяснить тогдашним соратникам, как пробудить Воина. Но потом ему самому пришлось вступить в битву, он был повержен и заключён в Башне Бездны… Теперь началась новая весна магии. Появились Господин и Госпожа Выси и их противники в Бездне. Только Воин Выси спит, потому что Каэтан в плену. И нужно разбудить его, чтобы он защитил нас…

Здесь он запнулся; и оттого, что Неле снова слушала его вполуха, почувствовал облегчение. Но вдруг горянка пристально глянула на него — так, что маг вздрогнул.

— А от Уарры он может жащитить? — спросила девушка серьёзно и грустно.

Лонси помолчал; потом так же грустно ответил:

— Дурочка. Где сейчас, по-твоему, Королевство Бездны?

Неле отвернулась.

…Поросший диким волосом кулак чаара мелькнул перед её лицом. Тускло блеснул кастет. Удар оглушил Юцинеле, и боль не была сильной. Она машинально проглотила кровь, смутно удивившись, что за маленькие камни упали ей в рот. Стены покачнулись, пол и потолок поменялись местами, одинаково грязные, и Неле несильно ударилась плечом о дощатый настил.

Три чаара стояли кругом. Один зажимал рану в плече, глядя куда злее прочих.

Из пяти раз Неле промахнулась только единожды, и ещё один бросок оказался несмертельным. Это совсем не плохо. Наргияс похвалил бы её. И ничего удивительного нет в том, что она промахнулась. Очень глупо было нарекать последний нож собственным именем. Кто она такая? Предпоследний нож тоже лучше было назвать именем великого воина. Так получилось, что Неле начала с перечисления близких — и, не подумав, продолжила тем же. Но Мирале была самой прекрасной невестой гор, светлой как месяц, а она?..

— Это не женщина, — сказал тем временем самый старший из чааров.

— Ты о чём? — спросил второй.

— Больно ловко дралась. Это, должно быть, та бесовка и есть.

— Какая ещё бесовка?

— Про которую слух шёл. Не слыхал, что ли? Дочка Ариясова. То есть не Ариясова…