Дмитрий Емец - Пегас, лев и кентавр

– Ну давай! Ногу в стремя! Погоди: дай ему время крылья поднять! Не цепляй за круп – укусит! Не мешай крыльям! Сейчас он не летит, но если полетит – сама за него махать будешь?

Бинт расправил светлые, будто распыленным серебром обрызганные крылья. Ветер гудел в напружиненных перьях. Седло, касавшееся основания крыльев, дрожало, и Рина дрожала с ним вместе. Ей казалось, что Бинта сорвет и унесет. Чтобы не улететь вместе с ним, Рина вцепилась Улу в плечо.

Ул с интересом посмотрел на ее пальцы.

– А самолеты с аэродрома ветром сдувает? – спросил он.

Однако это доказательство было слишком мужским и логичным, чтобы успокоить Рину. Убедившись, что слова не действуют, Ул решительно освободился.

– Дальше – сама! Запоминай: поводья – руль и тормоз. Нога до колена, шенкель, – педаль газа. Голос – бибикалка. Все ясно? Поехали! – Ул хлопнул Бинта по шее и, отскочив, внезапно свистнул.

Испуганный Бинт сорвался с места и поскакал, неуклюже помогая себе крыльями, как курица, собравшаяся вспрыгнуть на забор. Рина, от неожиданности потерявшая поводья, подлетала на седле и не падала только потому, что ее то справа, то слева било восходящее упругое крыло.

Ей казалось, что Бинт вот-вот оторвется от земли и понесется по воздуху. Но именно в этот момент, когда, по ее мнению, она должна была уже воткнуться головой в низкие облака, мерин окончательно перешел на шаг, остановился и стал щипать траву, забираясь мордой между вкопанными покрышками. Изредка он всовывал губы и в саму покрышку, проверяя: отличается ли трава, растущая на солнце, от той, что пробилась внутри.

Несчастная Рина торчала на Бинте верховым сусликом, толкала его пятками и кричала: «Н-но!» Всякий раз, как звучало «н-но!», Бинт махал хвостом в строго горизонтальной плоскости, однако этим его участие в скачках и ограничивалось.

Ул достал из кармана яблоко и подзывающе свистнул. Бинт вскинул голову, недоверчиво посмотрел на яблоко и сделал шаг к Улу.

– Давай! – поощрил Ул.

Бинт стал осторожно приближаться, буксируя на себе Рину. Когда он оказался возле Ула, тот спокойно пронес яблоко мимо его носа и крупно откусил. Мерин разочарованно смотрел, как Ул с хрустом жует яблоко, и печально поджимал уши.

Съев половину яблока, Ул сунул вторую половину Бинту.

– Если б ты со мной не хитрил, и я б тебя не дурачил! – назидательно произнес он.

Внезапно «кентавр» на нерпи у Ула вспыхнул.

– Ул, это я, Платоша! – заторопился незнакомый голос. – Я на Воробьевых горах! Шесть четверок из форта Тилля «чешут» ниже смотровой! В небе – гиелы.

В «кентавр» пробивались и другие голоса. Ощущалось, что Платоша стоит у перил смотровой площадки и говорит прямо в нерпь, оттянув рукав. И еще – что он чудовищно нервничает. Слов «не паникуй!» Ул дальновидно произносить не стал, понимая, что они могут стать прямым сигналом к панике.

– Шесть четверок? На Воробьевых? – недоверчиво переспросил Ул, и Рина ощутила, что это непривычно много. – Там же зарядная закладка! Они далеко от горнолыжного спуска?

– Почти уже у него! – отозвался Платоша.

– Тилль с ними?

– Не знаю. А вот Белдо я точно видел!

– Былиин!.. Старикан в форте Тилля!!! Поменялись они, что ли? А его собственный форт? – деловито уточнил Ул.

– Вроде без форта… – без большой уверенности ответил Платоша. – Да вот же он!

От кентавра отделилось и повисло в воздухе объемное изображение старичка в шелковой рубашке, расстегнутой на две верхние пуговки. На шее кроваво алел кокетливо повязанный платок. Непрерывно и рассеянно улыбаясь чуть приоткрытым ртом, старичок шел по влажной траве и высоко задирал ноги, чтобы не замочить туфли. Безошибочно ощутив, что на него смотрят, он обернулся и полусердито погрозил пальцем в сторону смотровой.

– Вот собака!.. У меня кровь носом пошла! – убито сказал Платоша.

– Платоша! Былиин! – заволновался Ул. – Вас там сколько? Вся пятерка?

«Кентавр» замерцал. Чувствовалось, что парню чудовищно не хочется сознаваться.

– Только я и девушка! Она тут в Гэ-Зэ, в общаге живет.

– Девушка не наша, не шнырка?

– Ну… э-э… пока нет, – признал Платоша. – Но они ее не видели. Она тут у столиков, матрешек смотрит.

– Это хорошо, – одобрил Ул. – От девушки избавься.

– В каком смысле «избавься»? Пристрелить, что ли? – напряженно спросил Платоша. Ул запоздало сообразил, что люди в состоянии стресса шуток не понимают.

Белдо махнул рукой, и к Платоше свернули два берсерка. Шли они не слишком быстро. Им приходилось подниматься по крутому склону.