Нил Аду - Старгородские Тайны

Нехорошее предчувствие зашевелилось у меня где-то в области живота, пробежало по спине и возле горла тяжёлым, горьким комом остановилось. Так что говорить я теперь мог с большим трудом.

– Севка! – прохрипел я. – Хватит уже, наигрались.

– Да ты что, Емеля?! – не понял он моих опасений. – Я же три года мечтал с ним повозиться. Такой случай!

– Утро скоро, – еле слышно выдавил я. – Пошли отсюда, пока не поздно.

– Какое там – скоро?! До рассвета ещё две свечи, – ответил Севка, краснея от раздражения.

– Пропадёшь ни за что, дурень!

Но он меня уже, похоже, и не слышал. Весь мир для него, казалось, перестал существовать, один кристалл остался.

– Открой! – отдал он уже привычный приказ.

В ответ камень опять потребовал ключ. Я не стал обольщать себя пустой надеждой, что на этот раз Севка не справится. В лепёшку расшибётся, но заветное слово отыщет. Мне ли его не знать?! Не пытался я и силой оттащить его от стола. Когда дружок мой чем-либо увлечён, сила в нём утраивается, и он становится крепче скалы. Даже наговоры на Севку теперь не действуют. Спасибо бабке Милонеге! Научила его закрываться на мою голову. Я просто уселся рядом на лавку и стал думать, как бы мне потом ловчее следы замести?

Ничего путного, однако, не придумывалось. То есть, наложить заклятье, способное обмануть ничего не подозревающего хозяина клети, не составит особого труда. Никто, дескать, сюда не заходил, на лавке не сидел, чужого не трогал. Но не выдаст ли нас сам кристалл? Я с его устройством не знаком и поручится за него не дерзну. Надо бы у Севки спросить. Но он сейчас всё одно не ответит – слово тайное ищет.

Ага, уже нашёл. И даже быстрее, чем в первый раз. Потому как знал, где и как поиск вести. И уверенности у него после той удачи прибавилось. Напарник с довольной улыбкой подмигнул мне и опять произнёс нечто такое, от чего и язык сломать недолго:

– Шоу маст гоу он!

Конечно же, ключ он назвал верный. Теперь уже в возможности рыжего дружка своего я верил безоговорочно. Хотя в этот раз лучше бы он ошибся. Ибо вторглись мы в область, для простых смертных несомненно запретную. На рисунке, в глубине кристалла вспыхнувшем, и в самом деле венец княжеский изображён был. Золотой зубчатый обруч, драгоценными камнями по наружному ободу выложенный. К нему со всех сторон рисунка стрелки тянулись с надписями поясняющими.

По бокам от рисунка две белых рамки находились, подозрительно окна напоминающие. В одном из них настоящий венец виден был. Лежал он на полке из красного дерева в ярко освещённом обширном помещении. Видимо, в сокровищнице княжеской. А во втором окне, напротив, темно было. И в темноте кто-то сопел, ворочался и временами даже похрапывал.

Не требовалось великим мудрецом быть, чтобы догадаться, в чью спальню мы с Севкой заглянули. Правда любовались мы видом спящего князя недолго. (Не из-за воспитания отменного, или испуга, или чувств верноподданнических – просто потому что видно было преотвратно). И к изучению стрелочек возвратились.

А надписи при них были весьма любопытные: "Иноземные языки", "Обычаи", "Богатства", "Воинские силы", "Договоры", "Правители и их родственники", "Именитые люди", "Тайные сведения". К последней из них Севка, не долго думая, жезлом волшебным и потянулся. А я едва успел руку его одёрнуть.

– Ты что, совсем рехнулся? – зашипел я на напарника. – Нас и так по головке не погладят, если здесь застанут. А ты хочешь ещё и тайны государственные вызнать. Кто тебе в острог передачи носить станет? Уж всяко не я. Моё место с твоим соседним окажется.

Удивительно, но слова мои его образумили. И друг мой остановился в нерешительности. Тут бы мне его и вовсе от кристалла увести, пока опять не увлёкся. Но мне на беду в это время шаги в переходе померещились.

Я подошёл к двери, приоткрыл её и осторожно выглянул. Там по-прежнему было пусто и тихо, лишь свечи глухо потрескивали. Впрочем, меня это не шибко успокоило. Нет, пора уходить, хватит судьбу испытывать. Прямо сейчас и пойдём, как бы рыжий не упирался!

Но осуществить свои благие намерения я так не успел.

– Емеля, иди скорей сюда! – позвал меня Севка, и испуганный голос его, не сулил мне никаких приятных открытий. – Тут такое!..

Я вернулся, глянул на кристалл и сразу же начал холодным потом покрываться. За время моей отлучки недолгой напарник успел посмотреть, что скрывалось под стрелкой с надписью "Прочее". А было там, (Севка правильно выразился), такое!…

В ровные чёткие разноцветные клеточки были вписаны с виду обыденные, а на деле зловещие слова: "Согласие", "Сомнение", "Недоверие", "Отказ", "Радость", "Гнев", "Веселье", "Равнодушие", "Печаль", "Страх", "Боль", "Усталость". На последней чёрной клеточке был просто белый косой крест изображён.