И. Пфлаумер - Фигуры из песка

"Не иначе как Гуань-инь простерла надо мной ивовую ветвь сегодня. Я проговорился! Назвал имя Альрауне прямо при Гарене! Слабоумный! А этому монстру в человеческом облике даже понравилось. В его устах имя моей девочки звучит как проклятие. Кажется, он даже дато Феалису предложил этот вариант. Как они могут? Зная, что она живая. Зная, что у неё есть имя, как они могут продолжать делать то, что делают? И только Мора по-прежнему зовёт её «оно». По крайней мере, грандмастер честна. Альрауне для неё — лишь средство. Только для достижения чего?".

"Альрауне уже довольно неплохо говорит, хотя об этом знаю только я. Рассказываю ей о мире за стенами, о животных, о других людях, о солнце. Зачем я это делаю? Ведь нет никакой надежды, что однажды она покинет мрачные подвалы Хей-Ди. Но она так слушает, у неё даже дыханье прерывается от интереса. Никто и никогда не слушал меня так. Никому и никогда мне не хотелось рассказать всё то, что я рассказываю ей. Я словно заново открываю для себя мир вокруг, когда разделяю его с Альрауне. Между тем Они не останавливаются. Всё, что я могу — это смотреть на неё, пока в её тело вливают ядовитые растворы, режут или колют. Иногда она перестаёт дышать, и тогда Они уходят чтобы посовещаться, а я говорю, говорю… Всё, что я могу, это говорить!"

"Решено. Всё состоится сегодня ночью. Верю ли я в успех? Нет, не очень. Но я думаю, что умереть, защищая того, кто тебе дорог, это большая честь. Вся моя жизнь до этого — что она? Ругань с женой, старые свитки, страх, что тебя раскроют и звон золотых монет. Разве это похоже на жизнь? Но может ли у меня быть другая? Или она уже есть? Я разработал план, и, пусть наивно, я верю в то, что он сработает. Что будет после? Мы сбежим. Мы уедем на юг, туда, где небо днём синее моря, а ночью чернее чернил, которыми я пишу. И будет белокаменный дом с резными ставнями и гулкими прохладными комнатами. Большая библиотека с тысячами книг. И воздух, что дням плавится от солнца, а ночью несёт влагу. Мечты. Фигуры на прибрежном песке, которые неизбежно смоет море. Но разве это повод их не строить? Пусть всё это только в моей голове, но оно уже существует где-то и согревает меня. Я хочу разделить это тепло с Альрауне. Я хочу научить её мечтать и показать, что мечты могут стать реальностью. Да, пусть я старый дуралей, но если находится человек, или не человек, с которым можно разделить мечту — это самый великий дар богов. И я приму любую плату за него."

Такой оказалась последняя запись дневника. После того как Вэн тщательно изучил обложку, он при помощи кислоты уничтожил тетрадь. Ситуация ясна — старик встретил юную красотку, расчувствовался, вспомнил молодость и пафосно проткнул себе шею, порассуждав напоследок о морали. Теперь оставалось найти девицу и вернуть Море. Это должно быть несложно, учитывая, что беглянка едва умеет разговаривать и все её представления о мире ограничиваются радужными сказочками полоумного обер-мастера.

Вэн ещё раз проверил снаряжение и отправился в зал телепортации.

III

Гераклея. Столица некогда великой империи, от которой теперь остался лишь клочок земли у пролива. Когда-то этот крошечный городок великой империи носил название Трапезиус, да и на карте оставался только благодаря тому, что здесь находился телепортационный помост, но позже, когда сюда стеклись изгнанные из захваченной столицы горожане крестьяне, лишенные земель, пострадавшие от войны купцы и солдаты проигравшей армии, город разросся. Лусканцы назвали его «Гераклея» — так же, как и древнюю столицу, павшую под сапогами оттоманов. Здесь, на выжженной солнцем каменной земле, некогда великий народ оставили в покое. Согласно официальной легенде, которая здесь именовалась громким именем «история» — завоеватели рассчитывали, что потерявшие посевы, изгнанные на самую неплодородную почву, лишенные пресной воды люди быстро сдадутся и присягнут на верность всесильному султану, но их ожидания не оправдались. Один из лусканских священников, ныне причисленный к лику святых, пробил посохом в камне ручей, чтобы напоить своих собратьев. Так у лусканцев появилась вода, а затем новые посевы, новые угодья и новые надежды. В результате султан впечатлился героизмом противников и оставил их в покое. На самом деле всё обстояло гораздо проще. Система врат, позволявших за долю секунды переноситься из одного места в другое, находилась под постоянным контролем магических гильдий и университетов. Их представители были заинтересованы в бесперебойной работе этой системы, а война могла помешать этому. Поэтому султан остановился у новой Гераклеи и не пошел дальше. Он мог завоевать пару-тройку стран, но противостоять давлению магического совета ему было не по силам. Поэтому Гераклее были подарены несколько лет спокойного существования. До тех пор, пока соглашение между магами и султаном не будет достигнуто. Но зачем рядовым гражданам знать такие тонкости?