Анна Котова - Время Изерлона

Мари совершенно не было жаль Трунихта, ее мнение о нем сформировалось давным-давно, она прекрасно помнила, как о нем отзывался Райнер, и друзья-пилоты, и вице-адмирал Аттенборо, — не говоря уж о генерале Шенкопфе и адмирале Яне. Но, если честно, политика ее сейчас интересовала очень мало. Все-таки главное было здесь и сейчас, шевелилось у нее в животе, толкалось, напоминало о себе. А судьбы мира могут подождать… Изерлон остался в стороне от драки, значит, дорогие ей люди пока живы — да будет благосклонно к ним небо! Которое из небес, не вполне ясно… уж искусственное небо Изерлона несомненно своих не оставит. Будет ли милостиво к ним высокое небо Хайнессена?..

Впрочем, поговаривали, что кайзер признал независимость Изерлонской республики — это звучало невероятно, но было, по-видимому, правдой.

Вечером в доме у миссис Бьюкок, в комнате — теперь уже своей, — за окном которой качала голыми зимними ветвями старая яблоня, Мари откинула крышку чемодана и вытряхнула на кровать содержимое. С тихим шуршанием выскользнуло на покрывало синее платье с Эль-Фасиля и застыло небрежной горкой шелка. Ложечка с птичкой звякнула о пуговицу. Учебник, падая, хлопнул засаленной обложкой, и высунулся край фотографии. Вот они, друзья, оставшиеся на маленьком железном шарике посреди огромного пустого космоса, в котором чуть что — и не протолкнуться от имперских флотов. И те, кого не осталось и там — и нигде в этом мире. Все еще живые, всем весело.

Она сидела у окна, вглядывалась в лица, смеявшиеся ей навстречу с глянцевой бумаги, гладила пальцем щеку Райнера Блюмхарта.

Полгода, как я живу без тебя. Как ты там? видишь ли ты меня из своего непостижимого далека? знаешь ли, что у нас будет сын? Теперь уже известно, что это мальчик. Райнер Леонард, я так решила. Ты не против? Наверное, он потому и мальчик, что я все время называла его — Райнер Леонард… Глупости, конечно. Наоборот. Мальчиком он был с самого начала, еще в те дни, когда мы были вместе с тобой и не подозревали, что он уже есть. Маленькая искорка, засиявшая тайно, не сказавшись. Мы зажгли ее вдвоем, Райнер Блюмхарт, нечаянно, просто потому, что не задумывались ни о чем… как хорошо, что мы не задумывались. Могли ведь решить — рано, не время, потом, после войны… и не осталось бы у меня ничего, кроме этой фотографии, где ты счастлив. И я счастлива. И еще буду счастлива, обязательно. У меня же есть он — вот этот человек, который еще не родился, но твердо решил родиться. Упрямый. Как я хотела бы, чтобы ты увидел меня сейчас, раз уж мне не дано увидеть тебя. Еще лучше, конечно, чтобы ты вернулся. Ну ее, эту Валгаллу, там же ничего хорошего нет. Разве что — там твои друзья. Но ведь здесь тоже — твои друзья. Ну, не совсем здесь… они на Изерлоне. А тут, на этой планете, только я — и твой сын.

За окном сгущался вечер, наверное, поэтому изображение на фотографии расплывалось, и казалось, Райнер шевелит губами, отвечая. Потом она услышала и голос. И теплая, такая знакомая ладонь провела по щеке, стирая слезы. Я знаю, это просто сон. Я не хочу просыпаться, Райнер.

Не уходи.

Райнер-младший родился 1 января 801 года, опередив назначенный ему срок на две недели.

Оказалось, миссис Бьюкок была права на все сто, не давая Мэри тратить полученные при увольнении деньги. А так — хватило на самое необходимое. Кроватка, коляска, множество маленьких одежек, подгузники и бутылочки, ванночка и погремушки… Где-то далеко, за пределами очерченного лампой круга, продолжалась великая политика. Ни мать, ни бабушка — ни уж тем более младенец — не помнили о ее существовании.

В доме царил Райнер Леонард, и весь мир вращался вокруг него. Что было им до волнений, сотрясавших галактику, когда малыш хотел есть или — тьфу-тьфу, не накаркать бы! — у него болел животик? Он просыпался по ночам. Он плакал. Он улыбался. Он научился переворачиваться в кроватке. Он смеется, смотрите, миссис Бьюкок, вот как мы смеемся!

У него не было ямочек на попке и перетяжек на ручках. И щеки не такие толстые, как хотелось бы. Зато аппетит превосходный, и голос громкий.

И круглые карие глаза в окружении темных ресниц.

Миссис Бьюкок из деликатности ни разу не уточнила, который из парней на той фотографии причастен к появлению на свет Райнера Леонарда. Можно было, в общем, догадаться, но не наверняка. Теперь же карие глазищи ребенка раз и навсегда неопровержимо указали, кто именно там, на групповом снимке, майор Блюмхарт.

Если малыш пойдет в отца, он будет красив.