Анна Котова - Время Изерлона

Левый рядовой положил на стол свою папку и вытащил из кармана рулетку. Девицы и хозяйка ошарашенно глядели, как он вымеряет комнаты, диктуя результаты Правому. Тот шустро щелкал клавиатурой. Зафиксировав размеры освобождающейся площади, перешли к следующему пункту.

— Администрация сознает, что лишила вас привычного дохода, поэтому вам полагается компенсация. Вот справка, обратитесь к коменданту крепости, приемные часы для населения такие-то. Вам выплатят неустойку. На многое не рассчитывайте. Вы и ваши сотрудницы считаетесь вынужденно безработными, поэтому вот талоны на питание. Проживание в данном помещении исключено. Выселенным иностранным подданным предоставляется бесплатно временное жилье, разумеется, социальное. Комнаты на четыре или шесть постояльцев, санузел на этаже, душевая отдельно, столовая в цоколе. Желаете больших удобств — пожалуйста, но за отдельную плату. В течение ближайших двух недель каждой из вас следует принять решение: остаетесь вы на Изерлоне, возвращаетесь в Рейх или отправляетесь в Альянс. В интересах командования — чтобы население Изерлона осталось на своих рабочих местах, но это не ваш случай. Ваше рабочее место ликвидируется. Желающие остаться на станции должны обратиться в службу по трудоустройству, вам помогут подобрать варианты. Желающие отбыть по техническим причинам не могут сделать это ранее первых чисел июня. Вопросы есть?

— Есть, — сказала мадам. — Как можно осуществить возвращение на территорию Рейха и кто поможет мне отвинтить от потолка мою люстру?

Оказалось, что улететь в Рейх можно только частным образом. Нанять гражданское торговое судно. Где его взять — не забота администрации.

— Идеальным вариантом для вас, мэм, было бы судно свободных торговцев с Феззана. Они постоянно курсируют между Империей и Альянсом. Но никто не может предсказать, когда появится на Изерлоне подобный корабль — и появится ли вообще.

А люстру, так и быть, отвинтили Левый и Правый. Мадам бегала вокруг них, лезла под руку с советами и опасениями и вскрикивала: "Осторожно, не разбейте подвески!"

— …Короче, мадам и часть девушек надеются на феззанцев. Сидят на ящике с люстрой и ждут попутного транспорта. А я ищу работу на станции. В родной Рейх мне как-то неохота. — Аннелиза задумчиво оглядела огрызок, оставшийся от яблока. — Как тут на огородах, ничего?

В начале июня прибыли корабли Альянса. Явилась новая военная администрация, приведя за собой караван транспортных судов. Предстояла высылка военнопленных — их ждали охраняемые поселения на одной из окраинных недавно колонизированных планет. Уезжали гражданские, изъявившие желание покинуть крепость. Уходил на Хайнессен 13-й флот.

Отбытие было назначено на восьмое июня, а шестого Мари передали сообщение. Встречи с ней искал заключенный изерлонской тюрьмы, капитан рейхсфлота Фердинанд фон Шеллерман.

Батюшки, Ферди. Она и думать забыла… А попрощаться действительно надо. Все-таки что-то связывало их тогда — что-то теплое.

Часовой на входе проверил пропуск и открыл двери. Немолодой хмурый военный вел ее долгими коридорами — и наконец она оказалась в комнате без окон, с потрескивающей лампой под потолком, ее резкий свет время от времени вздрагивал. Загремело железо, скрипнули петли, и в комнату ввели Ферди в помятом мундире, в наручниках. Часовой встал у дверей.

— В вашем распоряжении час, — сказал он скучающим голосом.

И уставился в потолок, будто ему совершенно не мешала эта отвратительная мигающая лампа.

Фердинанд смотрел на Марию Сюзанну с нежностью, которой она не помнила в нем прежде. Она стояла перед ним, одергивая зачем-то серую форменную куртку с эмблемой на рукаве. Ей было ужасно неловко. Надо было все-таки надеть платье.

— Вижу, тебя пристроили к делу, — выдохнул он наконец, в голосе его прозвучало отвращение и жалость. — Чем тебя заставили заниматься эти люди, Мариэтта?

— Мэри, — тихо ответила она, не зная, что еще сказать.

Он заскрипел зубами, заметался по комнате. Часовой покосился на него, но не пошевелился, полагая, видимо, что вмешиваться пока нет нужды.

— Мэри! Этот ломаный недоязык коверкает все, до чего дотянется. Как ты можешь это терпеть, Мариэтта? Ты, такая утонченная, такая прекрасная — в этом отвратительном наряде! Ты что, крестьянка? Надо же — Мэри!

— Да, — невпопад ответила она. — Я крестьянка. Я кабачки выращиваю.

— Великий Один! Какие еще кабачки!

— "Новый Вавилон", "Гордость Анчурии", "Белый гигант" и цуккини, — пояснила Мари.