Маргарет Уэйс - Сын Китиары

Предупреждение было излишним. Дуган уже спешил вниз, за ним спускался Стурм, Танин зашел за угол, но стал так, чтобы видеть Палина.

Осторожно подкравшись к устройству, Палин занес конец жезла над первым зеркалом, отвернув лицо и зажмурив глаза. В этот момент, однако, из–за двери донесся голос:

– Я думаю, что вам всего лишь нужно повернуть ручку двери.

Палин остановился.

– Кто это сказал? – крикнул он, пятясь.

– Я, – жалобно ответил голос. – Просто поверните ручку двери.

– Хочешь сказать, что дверь не заперта? – удивленно спросил Палин.

– Все мы несовершенны, – ответил, оправдываясь, голос.

Палин осторожно протянул руку и, отсоединив несколько рычагов и отвязав несколько веревок, повернул ручку двери. Послышался щелчок, и дверь со скрипом отворилась.

Войдя в помещение с некоторым трудом – его балахон зацепился за шестеренки, – Паями удивленно огляделся по сторонам.

Он оказался в зале, имеющем форму конуса – круглое внизу, сходящееся в одну точку наверху. Помещение освещали масляные лампы, установленные через равные промежутки вдоль круглой стены. Танин, вошедший следом, уже хотел шагать дальше, но Палин остановил его.

– Подожди! – предостерег Палин, хватая Танина за руку. – Смотри! На полу!

– И что это? – спросил Танин, – Какой–то рисунок…

– Это пентаграмма, магический символ, – тихо проговорил Палин. – Не заходи в круг ламп!

– Для чего она тут? – Стурм посмотрел через широкое плечо Танина, а Дуган прыгал сзади, пытаясь хоть что–нибудь увидеть.

– Думаю.. да! – Палин посмотрел на самый верх. – Она удерживает Серый Камень! Смотрите! – Он указал рукой.

Все закинули головы и принялись глядеть вверх, все, кроме гнома, который начал громко ругаться из–за того, что ему ничего не видно. Встав на четвереньки, Дуган наконец сумел протиснуть голову между ног Танина и Стурма и, вывернув голову, посмотреть вверх.

– Да, друзья, – сказал он. – Это она! Серая Драгоценность Гаргата! В воздухе, под самой вершиной конуса, висел Камень серого цвета.

Форму его невозможно было различить, так же как и размер, поскольку они постоянно изменялись – сначала Камень казался круглым и размером с кулак; затем сделался призмой величиной с человека; потом кубом, не больше женского украшений, и снова приобрел форму шара… Когда они только вошли в помещение. Камень был темным, он даже не отражал света от ламп внизу. Но сейчас вокруг него начало появляться мягкое серое собственное свечение.

Палин почувствовал, как тело покалывает колдовская сила. В сознание нахлынули слова заклинаний неимоверной силы. Дядя по сравнению с ним был ничтожеством! Он будет править миром, небесами, Бездной…

– Спокойно, младший брат, – донесся до него голос издалека.

– Доверься мне. Танин! – воскликнул Палин, протянув к брату руки.

– Помоги мне драться с Камнем!

– Бесполезно, – раздался голос, который они слышали из–за двери, но на этот раз в нем звучали грусть и отчаяние. – Ты не можешь с ним драться. Он поглотит тебя так же, как и меня.

Оторвав взгляд от серого свечения, которое уже почти ослепляло его, Палин оглядел коническое помещение. Напротив того места, где стоял, он разглядел большое кресло с высокой спинкой, прислоненное к украшенной гобеленом стене. На спинке были вырезаны различные руны и магические надписи, рассчитанные на то – по всей видимости, – чтобы защищать колдуна от тех существ, каких он призовет себе на службу. Голос, похоже, доносился со стороны кресла, но Палин никого в нем не видел.

Затем…

– Паладайн, смилуйся! – в ужасе воскликнул юный маг.

– Поздно, слишком поздно, – пропищал голос. – Да, я князь Гаргат. Несчастный князь Гаргат. Добро пожаловать в мое жилище.

На мягкой подушке кресла сидел ежик и делал изящный, хотя и скорбный, жест лапкой.

– Можете подойти поближе, – произнес князь Гаргат, приглаживая усики дрожащей лапкой. – Только не заходите в круг.

Держась подальше от пылающих масляных ламп, братья и Дуган стали пробираться вдоль стены. Над ними мягко горел Серый Камень, и свет его делался все ярче.

– Князь Гаргат, – неуверенно начал Палин, приближаясь к креслу ежика. Вдруг он вскрикнул, отшатнулся и налетел на Танина.

– Стурм, ко мне! – крикнул Танин, оттолкнув Палина себе за спину и подняв копье.

Кресло совершенно скрылось под массой гигантского Черного Дракона! Тварь глядела на них громадными огненными глазами. Огромные крылья заслонили стену. Хвост громко бил об пол. Однако, когда дракон заговорил, в голосе его была та же тоска, что и у ежика.