Робин Бейли - Поющая кровь

Внезапно она закашлялась. Согнулась пополам и сплюнула кровь. Боль пронзила ее, и она зажала бок, пораженная. Оказывается, даже ее волшебства недостаточно, чтобы заглушить возрастающую боль. Она заскрежетала зубами и подняла голову. Терлик готов был кинуться к ней, но заставил себя остаться на месте. Его мучила тревога, бледное лицо причудливо высвечивалось теми же блестками, что опускались на Реймут. Стужа робко улыбнулась ему через силу и стала читать.

Вдруг Терлик вскрикнул, перебивая ее. Она не остановилась, но бросила взгляд поверх края книги, распевая слова как можно громче.

Черты Реймут стали неясными, но затем обрели свой прежний вид, и лицо ее сделалось молодым. Тело налилось, руки и ноги окрепли. Длинные редкие волосенки, раскинутые по земле, превратились в пышную темную копну волос.

Когда мать приподняла грудь в первом вздохе, радость переполнила Стужу. Дочитав последнюю страницу, она закрыла Книгу Шакари. Фолиант выскользнул из ее рук и упал в грязь.

Терлик отложил в сторону лампу и изумруд. Подошел к ней и заключил в свои объятия. Его тепло согревало, прикосновение было приятным.

— Твоя мать жива, — сказал он ей на ухо. — Ты вернула ее к жизни.

Она пристроилась к его плечу, всей тяжестью своего тела оперлась на него. Она не взывала к своей волшебной силе, но боль все равно отпустила и стала стихать.

— Она жива, а значит, я, возможно, хотя бы немного искупила самый отвратительный грех своей молодости. — Стужа прикрыла глаза и задрожала, освобождаясь от тяжкой ноши.

— Почему она не шевелится? — спросил Терлик.

Стужа потерла тыльную сторону его руки и соединила свои пальцы с его пальцами.

— Огромная пропасть разделяет жизнь и смерть, — объяснила она, — преодолеть ее очень тяжело. После такого пути душе нужен отдых. Она скоро проснется. — Стужа попыталась высмотреть сына из-за плеча Терлика. — Ей придется позаботиться о Келе.

В это мгновение силы покинули ее. Она закашляла, и кровь заструилась по подбородку. Слабеющей рукой она полезла под тунику и извлекла тряпку, закрывавшую рану. Мокрую насквозь и совершенно бесполезную.

Терлик сжал ее крепче, и она поняла, что он плачет. Слезы его текли, а она вслушивалась в себя, пытаясь расслышать хотя бы малейший звук, означавший, что в ней еще жива магическая сила. Но в душе ее было пугающе тихо.

Она дотронулась до рукояти кинжала, висевшего на боку.

— И все-таки Жало Демона одержал надо мною верх, — прошептала она. Перевела взгляд за пределы круга. Воздух шевелился от неистово пляшущих теней. Они как будто насмехались над ней, кичась своей живучестью. — Загаси лампу, — попросила она Терлика. — Хочу полежать рядом с тобой, и чтобы проклятые твари на нас не глазели.

— А ты закрой глаза, и они исчезнут, — уговаривал он, прижимаясь к ней щекой. — Мне до лампы не дотянуться. А я не хочу выпускать тебя из рук. — Его слезы капали ей на лицо. Они катились не переставая — обильные, обжигающие. — Не оставляй меня, Самидар.

Она повернула голову из стороны в сторону:

— Где Ашур? Подвинь меня так, чтобы я его видела.

Он сделал, как она просила. Несмотря на все его предосторожности, малейшее движение причиняло ей муки, она не удержалась от крика и схватилась за рану. В глазах потемнело, но когда взор прояснился, она увидела перед собой единорога.

Она потянулась к нему дрожащей рукой. Ашур наклонил голову и лизнул ей пальцы, как часто делал раньше. Его огромный рог качнулся у лица, и она провела ладонью по всей блестящей поверхности. Глаза его сияли подобно звездам, их выпуклые узкие поверхности мерцали.

— Иди, мой добрый друг. — Ее слова были еле слышны. — Беги туда, где ты жил все те долгие годы, когда я не знала, что ты мне нужен. — Веки слипались, она с усилием открыла глаза. — Хотя ты всегда был мне нужен. Ты — моя мечта, мой единорог, а нам всем нужна мечта. — Ашур опустил голову еще ниже, и она погладила его по густой гриве. — Беги, — повторила она, — и каждый, у кого есть мечта, будет стремиться к тебе.

Но Ашур все продолжал ласкаться, тыча в нее носом и облизывая. Она отняла руку и вцепилась в рукав Терлика.

— Отгони его, — взмолилась она. — Заставь его бежать. Мне хочется видеть, как он бежит.

Но Терлик покачал головой:

— Тени-призраки все еще там, за кругом.

— Тогда погаси лампу, и тени умрут.

Он не захотел от нее отходить.

— Мне понадобится лампа, — медленно произнес он. — Если ты покинешь меня, Самидар, я верну тебя назад.