Андрэ Лихтенбергер - Центавры

Но борьба слишком неравна. На помощь остальным неверным явились еще четыре чудовища. Топоры, мечи, дротики рубят и пронизывают обнаженные члены и беззащитные тела. Море усеяно трупами… Воинственные крики смолкают Всюду слышится только хрипение.

Наклонившись над покрасневшей водой, люди подстерегают тех, кто еще цел Центавры еще видят издали лица своих братьев. Побежденные посылают им свое последнее «прости». Затем, затянув песнь смерти, они все разом бросаются в новую атаку. Но вот звуки их песни понемногу слабеют. Теперь слышатся только голоса людей, они покрывают бесконечный шум волн..

Так погибли тритоны, сыны моря.

Центавры покидают скалистый берег Их последний час скоро настанет. Охваченные сомнением, они направляются к песчаному западному берегу. Тысячи вопросов теснятся в их умах. Неужели они беспомощно падут от стрел? Неужели им будет отказано в счастье умереть сражаясь?

А как погибли фавны?

По обыкновению, занятые делом козлоногие целое утро бегали по лесным тропинкам. Перед дубами на траве, они сложили весь собранный виноград, желтеющие апельсины, темноватые оливки и все остальные плоды, которыми осень отягчает в изобилии ветки деревьев. В ожидании назначенного часа, они увенчали свои рогатые головы виноградными ветками, обвили свои члены листвой.

В тот самый момент, когда солнце достигло половины, своего пути, когда лучи его зажгли весь лес, Пирип подал знак, ударив в ладоши. Праздник начался. В то время как маленькие фавны скачут по лугам, самцы

и самки разделяются на четыре группы. Каждая из эти групп будет есть плоды, дуть в просверленный тростник. Каждый будет петь посвященные этому празднику песни и неистово плясать под дубами, заставляя падать с них засохшие листья.

По обыкновению увеселения длятся до захода солнца. Сегодня они будут продолжаться до смерти. И вот уже каждый фавн много раз воспел красоту осени и мелодичную игру на дудочках из тростника. Они бросаются через мох в чащу и опьяняют себя сладким виноградным соком. В этот час фавны предаются безумной радости. Всякая легкомысленная душа участвует в празднике.

Но вот в воздухе слышен свист и шум крыльев… Что это за птицы? Отчего Тюрлю не танцует больше? Почему Спринк роняет свою флейту, в чем причина, что Стрикс, Футх перестают сосать сок из желтых фруктов и хватаются за свои бока? Отчего целый поток крови течет из горла Пиулекса? И почему маленький Пильк вместо того, чтобы кататься в сухих листьях, лежит, уткнув свой носик в мох. Почему? Потому что свистящие птицы, падая, приносят смерть на своих крыльях!

Пускай она приходит. Фавны не боятся ее и не побегут. Опьяненные радостью и сладким соком спелых фруктов, раненые не чувствуют боли. Они до изнеможения продолжают танцевать и петь, оставляя на траве красные следы. Когда же они падают, их лица все так же спокойны и страдание не искажает их черты. Одну минуту их члены трепещут, затем дыхание жизни тихо и незаметно вылетает из них. Их стеклянные глаза и широкие рты смеются, радуясь тому, что они жили когда-то. Один за другим фавны беззаботно падают под дождем стрел. Сегодня их праздник кончается раньше захода солнца.

Следуя обычаю, Пирип испускает призывный клич. Все те, кто остался в живых, берут друг друга за руки и, образовав круг, поют во все горло. Но вот понемногу круг все уменьшается. Их было двадцать, теперь уже пятнадцать; двенадцать, десять. Остальные уже вечно спят на покрасневшей траве; оставшиеся перепрыгивают через их тела. Но вот их стало девять, семь, шесть. Наконец четыре. Они останавливаются. Стрела

пронзила ногу Пирипа, три остальные едва дышат. Но вот чаща раздвигается перед ними.

Нет сомнения, это «убийцы»!

Проклятые аполовину скрыты шкурами, похищенными у животных. Они приближаются осторожно; их лица выражают ненависть, в своих руках они сжимают оружие. Впереди всех самый высокий. Он держит в руках меч. Его плечи покрыты шкурой, большие рыжие усы украшают его лицо. Его блестящие глаза устремлены на Пирипа. Тогда Пирип вспоминает слов.а Хайдара, мысленно углубляясь в прошлое. Он вспоминает белое тело женщины, жалобный плач задушенного ребенка. Он видит бросающегося на Садионкса «убийцу», глаза его походили на те, которые сейчас устремлены на него. Ему кажется, что он снова видит его выскакивающим из огня перед обезумевшею ордой центавров.

Когда-то проклятые пали под ударами животных-ца- рей. Сегодня очередь фавнов пасть от их руки. Несколько виноградных веток валяется во мху. Фавны подбирают их, протянув руки, и со смеющимися лицами идут навстречу тем, кто будет теперь повелевать лесом.