Джуд Фишер - Дикая магия

— Умер, — сообщил он товарищам.

Пол Гарсон поцеловал свой серебряный якорек и зашептал молитву Суру:

— Хозяин морей, прими этого человека, Фолла, сына Рана, сына Гретта Черного, в своем глубинном дворце и посади за стол с другими.

Они даже не знали, что под льдами — земля, вода или пустота; оставалось надеяться, что Сур поступит по справедливости.

Аран забрал нож покойного, его кремень, огниво и мешок с поклажей. Потом они насыпали над телом снежный курган и плотно его утоптали.

На следующий день, через несколько часов после рассвета, Пол остановился и опустился на лед.

— Я больше не могу идти, — невнятно произнес он. Язык его распух, губы помертвели от холода.

Не говоря ни слова, Урс поднял его и положил себе на плечо. Так он и шел весь остаток дня.

Когда солнце село, а луна еще не взошла, путники сделали привал и попытались отдохнуть — насколько это было возможно без крова, пищи и огня. Заснуть не удавалось. Хотя они и находились в безжизненной пустыне, в ночи постоянно раздавались странные звуки. Льды потрескивали и вздыхали, под ними иногда слышался плеск воды, которая напоминала, что льда подними лишь небольшой слой, а ниже — тысячи футов черной пучины. Вдалеке виднелись айсберги, проламывающие себе дорогу в ледовых полях, как сказочные чудовища. Один раз донесся слабый крик, словно верещал кролик, пойманный лисой. Каждый звук заставлял вздрагивать, нервы у всех были на пределе, люди стали раздражительными.

— Страшные места. — Урс говорил тихо, но в ледяной пустыне слова звучали громко.

— Людям тут делать нечего, — сказал Пол. — Я чувствую, что нам здесь не рады.

Фент беззаботно рассмеялся.

— А мы рады, мы рады! — От радости он потирал руками. — Мы почти пришли.

Аран удивленно посмотрел на сына.

— Откуда ты знаешь?

Но Фент уже закрыл глаза и ничего не ответил.

Перед самым рассветом Аран внезапно сел и насторожился. В сером свете утра он выглядел как мертвец — лицо в морщинах и темных пятнах, кости черепа явственно проступают под сухой кожей, борода неопрятная, взгляд пронзительный. Аран к чему-то прислушивался. Урс тоже напряг слух. Невдалеке что-то двигалось. Он слышал мягкое ритмичное поскрипывание, едва различимое в тишине, шуршание потревоженного снега…

Аран Арансон медленно наклонился вперед, встал на колени и уставился в направлении звуков немигающими глазами, как хищная птица. Его правая рука потянулась к гарпуну…

Он был огромен.

Он двигался с величественной грацией. Он был властелином этих мест.

Аран видел такие шкуры на ярмарке в Халбо. Там они казались невероятно красивыми, их белизна резко контрастировала с темными шкурами бурых медведей, обитавших в лесах Эйры. Но этот зверь был намного больше тех, чьи шкуры он видел: лапы — как столбы, следы — словно большие тарелки, мех густой, как у восьмилетнего барана, а голова — просто огромная. Аран впервые видел живого белого медведя.

Зверь неумолимо приближался неторопливыми широкими шагами, не сводя с людей маленьких черных глаз. Казалось, время остановилось, и хозяин Камнепада успел разглядеть мельчайшие детали: как медведь свободно и мощно выбрасывает вперед лапы, как на его боках волнами ходит мех, словно пшеница в поле на ветру, что на хребте он почти белый, на боках — с желтизной, а на брюхе и в подмышечных впадинах — золотистый, как зрелое зерно. Такими клыками можно было разгрызть любые кости… Мех вокруг черной пасти был замаран зловещими темно-красными пятнами.

— Бежим! — завопил Пол Гарсон, вскакивая на ноги.

— Нет! — крикнул Урс, который знал повадки белых медведей. — Ложитесь, ложитесь и закройте головы руками! — Он рухнул на лед, словно сраженный ударом копья, обхватил голову руками в рукавицах и замер неподвижно, как камень.

Но Пол был слишком напуган, чтобы последовать доброму совету. Оскальзываясь и спотыкаясь, он побежал.

Это и требовалось, чтобы разбудить охотничий инстинкт зверя. Он бросился в погоню, мощными прыжками быстро покрывая расстояние, отделяющее его от добычи. Лед задрожал; задрожали и люди.

— Притворись мертвым! — прохрипел Урс, и Аран распластался на льду лицом вниз, обхватив голову руками. Сердце бешено стучало, он думал, что никогда еще не оказывался в таком положении и в такой дурацкой позе.

Они ждали. Медведь был совсем близко. Топот его лап отдавался в груди и в голове Арана. Он принялся шептать единственную молитву, которую знал, «Молитву моряка», — ее всегда твердили люди, погибающие в океане: