Орсон Кард - Задира и дракон

Она зловеще захихикала, прикрыв рукой беззубый рот.

- Если кто и сможет одолеть его, только я, - ответил Борк.

- Никому его не одолеть.

- Я одолею!

- Даже не мечтай, хвастливый пень!

Борк молча прошел мимо.

- Эй, обожди! - послышался за его спиной старческий голос, похожий на скрежет напильника, каким снимали ржавчину с доспехов. - Куда именно ты собрался идти?

- На север, - ответил Борк. - Мне сказали, что дракон улетел туда.

- Если хочешь знать, сэр Борк Задира, север - добрая четверть мира. В сравнении с северными горами и равнинами твой дракон - просто букашка. Но если ты настоящий рыцарь, я подскажу тебе, как отыскать чудовище. Перво-наперво зажги факел и на каждой развилке дороги смотри, в какую сторону отклонится пламя, - туда и иди. Знаю, сейчас ты скажешь, что ветер может отклонить пламя не в ту сторону. Не беспокойся: огонь всегда ищет огонь, а в сердце каждого дракона пламя не угасает.

- Значит, дракон огнедышащий? - удивился Борк.

Он не умел сражаться с огнем.

- Огонь - это свет, а дыхание - ветер. Свет не может вырываться из пасти или ноздрей дракона. Если он и обожжет тебя, дыхание здесь будет ни при чем.

Старуха зашлась безумным кудахтаньем. Она и впрямь походила на курицу.

- Никто теперь ничего не знает о драконах.

- Но ты-то знаешь, - возразил Борк.

- Я давно живу на свете, оттого и знаю. А еще я умею отличать правду от небылиц. Запомни: драконы не питаются человечиной, листья и плоды - вот их пища. Но они убивают людей. Иногда.

- Зачем, если им не нужно человечье мясо?

- Сам узнаешь, - сказала старуха и заковыляла в лес.

- Постой! - окликнул Борк. - Сколько мне идти, прежде чем я найду дракона?

- Немного, - усмехнулась старуха. - Совсем немного, сэр Борк. Он поджидает тебя. И не только тебя, но и всех остальных дуралеев, которые захотят освободить непорочную девицу.

С этими словами старуха исчезла в лесу.

Борк зажег факел и при его свете шагал всю ночь, на развилках дорог сворачивая туда, куда отклонялось пламя. Великан даже не помышлял об отдыхе: разве можно спать, когда Брунгильда страдает в лапах чудовища? А пока Борк упрямо шагал на север, Мигун изо всех сил старался не уснуть и не потерять его во тьме.

Наступило утро, потом день; великан все шел и шел, следя за пламенем. Потом снова стемнело, но Борк шагал всю ночь напролет по старой, заброшенной дороге, по которой давно уже никто не ходил и не ездил.

К утру он добрался до подножья высокого холма, увенчанного острыми каменными зубцами.

Борк остановился. Пламя факела взметнулось вверх, и тут в предутренней тишине великан услышал звук, от которого по спине его побежали мурашки, - то был крик Брунгильды. Несчастная кричала так, словно ее пытали.

Потом послышался ужасный рев, и Борк, отшвырнув дорожный мешок, начал карабкаться вверх. Еще не добравшись до вершины, он закричал, чтобы привлечь внимание дракона и помешать чудовищу истязать Брунгильду:

- Эй, дракон! Ты здесь?

Вскоре под ногами Борка задрожала земля - таким мощным был голос дракона.

- А где ж мне еще быть?

- Брунгильда с тобой?

- Ты говоришь об этой красивой кукле с сердцем гадюки и комариными мозгами?

Мигун, добравшийся до подножья холма, яростно стиснул зубы. Брунгильда была для него не только ступенька к королевскому трону, он и вправду ее любил - насколько он вообще способен был кого-то любить.

- Эй, дракон! - во всю глотку гаркнул Борк. - Приготовься к смерти!

- Ой, как страшно, - отозвался дракон. - Ты напугал меня до смерти. О, что же мне теперь делать?

Когда Борк взобрался на вершину холма, уже совсем рассвело, из-за дальних гор медленно поднялось солнце. При ярком солнечном свете Борк увидел привязанную к деревуБрунгильду; ее темно-рыжие волосы блестели, разметавшись по плечам, вокруг нее сверкали груды золота. Так велел обычай драконов - собирать и хранить богатства.

Между золотыми монетами извивался драконий хвост.

Борк пошел вдоль этого хвоста и наконец увидел самого дракона: тот жевал ствол молоденького деревца и ухмылялся. Крылья дракона были покрыты перьями, остальное тело защищала толстая шкура цвета серого гранита. Зубы дракона напоминали крючковатые зубцы гигантской пилы, когти его оказались в три фута длиной, острые, как шпага. Но страшнее всего были драконьи глаза: большие, карие, с длинными ресницами, они смотрели слишком ласково для такого монстра, однако из зрачков били лучи. Стоило Борку заглянуть в глаза чудовища, как лучи словно просветили парня насквозь, и, увидев, что лежит на душе у великана, дракон засмеялся.