Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – конунг

Она прошептала, не поднимая взгляда:

– Это я понимаю… Но что насчет меня? Какова моя судьба?

Я пожал плечами.

– Отказавшись следовать воле родителей, вы сами выбрали свою судьбу. К сожалению, ничего не могу сказать вам хорошего. Из-за того, что убежали из дворца и пошли скитаться с этим… гм… сэром Вильярдом, вы для меня потеряли ценность как невеста. И ваш отец меня поймет и не осудит. Это значит, вольны следовать за сэром Вильярдом… если он изволит вас взять, вольны вообще идти на все четыре стороны!

Она подняла на меня взгляд, в глазах зажглись звезды, лицо быстро преображалось, становясь прекрасным.

– Вы… не шутите? Ох, не шутите так жестоко!

Я покачал головой.

– Какие шутки?.. Я на вас не претендую. Более того, отказываюсь. Кусайте теперь локти… Если сэр Вильярд еще не передумал вас брать с собой…

Она посмотрела на Вильярда. Тот вздрогнул, вскинул голову, быстро посмотрел на меня, перевел взгляд на нее.

– Принцесса, я прошу вас стать моей женой!

– Ох, Вильярд! – воскликнула она счастливо.

Они повернулись ко мне все еще с настороженностью, Алонсия пугливо прижимается к Вильярду, а Боудеррия, маг и гном смотрят молча, еще не все переварили.

Я развел руками.

– Принцесса Алонсия не захотела счастья быть моей женой… что ж, эту ночь проведу с Боудеррией, а утром со своими людьми покину это место. У нас еще много срочных дел.

Все в удивлении смотрели на Боудеррию. Она сперва в великом удивлении округлила глаза, потом насмешливо поморщилась.

– Сэр Ричард, – произнесла она ясным ледяным голосом, – скорее небо рухнет, чем я приду к вам в постель!

В небесах догорают последние угли вселенского костра, на земле уже глубокая тень. Я поднялся, пожелал всем спокойной ночи, все-таки настороженность остается, втроем отошли на сотню шагов к самой могучей оливе, там раскидистые тяжелые ветви опускаются почти до земли, образуя вокруг ствола роскошный и просторный шатер.

Ордоньес сразу начал ломать ветки и готовить постель, не на голой же земле спать, Торкилстон спросил с сочувствием:

– Признайтесь, сэр Ричард, сильно шарахнуло?

Я посмотрел в его полные сочувствия глаза.

– Вы о поединке или… принцессе? Не поверите… но в данный политический момент меня прет от великого облегчения. Что-то слишком далеко зашли мои государственные интересы. Чуть было не женился на чужой мне женщине… Это вообще-то насилие… да хрен с нею, не жалко, но себя? Конечно, теряю быстрый способ хапануть… но быстрый не всегда лучший.

Он переспросил неверяще:

– То есть, делая вот такую кислую морду, на самом деле рад-радехонек?

– Нет, – признался я, – если совсем уж честно, то задело, вы правы. И сильно. Но все к лучшему, понимаете? Я не получил то, к чему стремился, но получил то, что мне надо.

Он кивнул.

– Ладно, мы с Ордоньесом отойдем и присмотримся пока. Хоть те и признали вашу власть, но… лучше побыть на страже. Да и места незнакомые, кто знает, что тут вылезет? Да еще ночью?

– Разумно, – согласился я.

Он ушел, я сел на груду веток и, сотворив шарик света, вытащил из мешка карту Гандерсгейма. Рыцарское войско уже вышло из Брабанта и начинает вторжение в мою марку. Надеюсь, первые дни пройдут без военных действий, наступление должно идти медленно и с обязательным закреплением на захваченных землях, так что я еще не совсем опоздал…

Послышались шаги, ветви раздвинулись, как полог шатра. Лицо Боудеррии в слабом свете не рассмотреть, глаза таинственно мерцают, а голос прозвучал с прежним вызовом:

– Там небо рухнуло, а вы чем заняты?