Анастасия Вихарева: Там избы ждут на курьих ножках...

Или, например, был-был человек богатый, и вдруг проснулся утром — нет ничего! Смотрит он на банку, а там — резаная бумага!

Ну, а Благодетельница здесь при чем? — спросите вы.

Правильно, сам человек виноват. Но в целом картина представлялась безрадостная. Если в корень зреть — кто за мысль в ответе? Каждый Государь, взойдя на престол, обещает искоренить зло в умах людей — ну так разберись с умом-то! Или с чужим, или уж со своим! Или не обещай, или как-то прокляни человека, который, Государь, вам факю показывает!

Не пришлось бы дворнягу кормить, если бы вы, Государь, расшифровали народу многосмысленное ваше наставление — «жестокое обращение с животиной». Дали бы человеку указ: не имеешь лицензии на развод животины — кастрируй по государственному повелению! Нехай скотина твоя живет, но душу, никому ненужную, бездомную, не плодит. И премию за послушание народу, чтобы народная экономия на беспризорниках стала бы ему явной. И пригрози: не хочешь к нам, сами приедем, но премия не тебе достанется!

Да только кто, кроме еретика, мог так рассуждать?!

И так перестройка затянулась, что нашелся смельчак, который решил проверить: а голова у той Радиоведущей есть — или и там обман? И думают ли в той стороне, откуда вещала Идеальная Женщина, точно так же, как в той, в которой смельчак жил? Уж слишком расхваливало радио Благодетельницу. Но сказать о себе можно все, что угодно, коли нельзя посмотреть, а что на самом деле, поди да разбери. Денно и нощно обращалось радио к народу голосом той самой Радиоведущей на всю страну. И какую частоту не включи, люди обязательно ее услышат.

А звали того смельчака Манька. Просто, Манька…

И сдавалось Маньке, (надо заметить, посредственному персонажу), что если бы ей позволили порулить передачами, расхваливала бы себя не хуже. Неужто созналась бы, что каждый вечер голова у нее, как у еретика, смотрит и видит обратно пропорционально высказываниям Благодетелей?

И качала она головой, когда в очередной раз понимала, что новый Указ лично ее к хорошей жизни не ведет — в каждой директиве чудились слова: «затянем пояса потуже!»

А куда еще-то?

Вся страна в долгу у Благодетелей! Было бы справедливо, если бы хоть раз народу сказали: прощаем долги ваши, как вы наши, затянем пояса у кредитора, а как спасемся, уж спасем как-нибудь Спасителя Нашего!

Посчитала она, и получилось: у государей и там огрех, и тут — и вроде ума много не надо. Например: если тысячи километров строишь дороги по всему государству, неужто еще три или пять по ее деревне государственную казну разорили бы? Пусть не черную, как в столицах, щебеночную, но чтобы в туфлях, а не в сапогах резиновых до клуба. Тут, посреди домов — для ВСЕХ людей, а там, по лесам, по полям — для БОЛЬШИХ Людей!

Но кто после такой глупости будет считать ее умной?! Ясно же, БОЛЬШИМ людям ВИДНЕЕ, чем МАЛЕНЬКИМ.

По-человечески Манька понимала Радиоведущую, не осуждая за хвальбу и посулы. Государством кому-то тоже надо было управлять — без Царя в голове народ жить разучился еще в такие времена, которые канули в лету тысячу лет назад. Сама она управлять не лезла, даже не мечтала, а попроси — отказалась бы. Столько народу, и всем внять нужно, а мнения у всех разные. И если кто-то думает «казнить, нельзя помиловать», то ему тут же тыкать начнут, что запятую не туда ставит. Поставь наоборот — и снова начнут тыкать. А вроде и думать-то не о чем: вот взять бы эти деньги, которые на убивца государство тратит, да на двух охранников, да на электричество и воду, да и отдать тому человеку, который без дите остался, чтобы сироту пригрел и еще наследника вырастил, отдыхать бы съездил после похорон, на реабилитацию. И пусть бы люди, у которых охраны нет, как у тех, которые про запятые спорят, по улице ходить не боялись.

Но кто-то и так думает: «Вот настроим дороги по полям и по лесу, и будут БОЛЬШИЕ люди строить себе дачи в экологически чистых районах. И если повезет, появится свой Благодетель…»

Даже иногда по улице определяли, кому какой достался.

По Манькиной улице трактор боялся ездить, а через две улицы, где поселился кузнец господин Упыреев, имевший входы и выходы на БОЛЬШИХ людей, улицу сразу Центральной объявили. Дорогу подняли, засыпали, выложили плитами, где красным и серым гранитом по черному во всю дорогу крупными буквами было написано:

«Низкий поклон вам, дорогой вы Наш Господи… Упыреев!»

Так получилось, что на букву «н» не хватило камня… А, может, денег на камень…