Анастасия Вихарева - Там избы ждут на курьих ножках...

— А если он весло отдаст? — поинтересовалась Манька.

— Если паромщика увидит и весло примет, тогда править будет сам, переправляя мертвых. Аллегория, — сказал Дьявол с усмешкой. — И собака такого человека не тронет. Страх не во благо.

— Идеи есть, — услышала Манька снизу под стенами избы. — Ой, ты мне на ногу наступил!

— Тихо! Тихо! Услышат! — одернули взвизгнувшего оборотня.

— Нет идей. Поможет ли?! Тут волшебство какое-то!

— Ты прикрой меня сзади!

— Как?! Кто меня прикроет?!

— Боже, я присяду, а вы мне дайте… место, очередью прошью!

— Опять наступают, — разозлилась она, с досадой поднимая лук,

Манька выглянула вниз, совсем как Дьявол, уперевшись ладонями в подоконник. Несколько оборотней, спрятавшись за надежными, как им думалось, досками, устроенными наподобие щита, подобрались к избе и ковыряли дверь.

— Мань, вали их всех! — устало проворчал Дьявол.

— Мань, вот тебе горошинка. Кинь, пусть мужественно погибнут! — сказал старик Борзеевич, передавая Маньке маленькую розоватую горошину.

— А как кидать, тоже мыслью, или как-то по-другому? — поинтересовалась Манька.

— А кидай и все! — весело подсказал старик Борзеевич. — Подумай просто, чего хочешь.

Манька прицелилась и бросила горошину. Горошина попала в щель и провалилась под ноги оборотней.

— С чего мне прятаться за этими досками? — громовым голосом проговорил один из оборотней, сбрасывая с себя щит. — У меня раны не остаются! Я оборотень! Эй! — крикнул он Маньке. — Эй! Всех перебью! — Он встал гордо, осматривая стену. И сразу же полез на нее, цепляясь за углы бревенчатых выступов.

— Вот гад! Он же нас всех угробит! — пропищал сдавленный голосок.

Из-под доски высунулась пара рук, подбирая брошенный щит.

— Может, поговорить надо было, чего они нас убивают? Мы им ничего плохого не сделали! Мы все вымрем в этой глухомани, — поддержал осмелевшего оборотня еще один. — Домой мне пора!

— Поговори мне! Держите его, он нас всех подставит!

«И среди оборотней есть трезвенники!» — подумала Манька с удивлением.

— Манька, а ты какую горошину съела?! — с хитринкой воскликнул Борзеевич, ткнув в оборотней пальцем. — Пали, пока они открылись! Одумаются ведь!

Манька прицелилась и выстрелила, еще прицелилась, еще раз выстрелила… Около десяти оборотней лежали у избы, истекая кровью. В основном кровью самоистязания.

До самого восхода луны ни один из оборотней не рискнул приблизиться к избушке. Ночью все еще горевший лес выглядел зловеще. Часа три удалось поспать. Ночью оборотни нападали вяло. Их серебристая шкура щетинилась, они скалились, но на открытое место не выходили. Поляна вся была пропитана серебром, и даже вода, которую они пили, стала для них отравой, настигая через какое-то время. Среди выживших начался мор. Видели, как они оттаскивали своих, сбрасывая в реку. Они уже не рвали их, обожравшись кровью и плотью. Но выли, когда кто-то обнаруживал родственника. И мимо избы, покачиваясь, на наскоро сколоченных плотах проплывали трупы.

Плоты Маньку и Борзеевича не обрадовали. Оба понимали, что нападать будут и спереди и сзади. Оборотней оставалось не так много, как вначале, но силами превосходящими. С таким численным превосходством в рукопашной схватке, признал Дьявол, выстоять двум бойцам против двенадцати сотен не удастся.

Борзеевич предложил подключить водяных, Дьявол тут же осерчал, запретив даже думать об этом.

Перевернуть плот можно, но как подобраться?! В открытой схватке водяным было не место, их и так осталось меньше, чем реки того требуют, и текли они бесхозными и беспризорными, обрастая консервными банками и ржавым железом, и рыба из реки уходила. Оказалось, что все водяные у Дьявола были посчитаны и к делу важнее, чем Манька, приставлены. Не сегодня-завтра человек вымрет, его слепить, раз плюнуть, а водяному надо новую материальную основу готовить. И размножались они не как человек, а яйцом — а в яйце одни русалки. От них толку не было никакого. Русалки поливали деревья, кусты, траву, помогали выплодовке рыбного хозяйства, поднимали водяным настроение. К тому же, как заставишь водяного снесть мужского полу яичко, когда вот-вот придет пора впасть в спячку или поджариться?! Редкий представитель водяных выживал в экологически неблагоприятной обстановке: не успел слово вымолвить — пересох, избавленный от воды запрудою или плотиною, или живьем в землю закопали.

— Изб тоже только две! — Манька попробовала обратить внимание Дьявола на уникальность изб.