Саша Готти: Влада. Перекресток смерти [litres]

– Полиция?! – гудел ее бас из глубин коридора. – Алло, полиция?! Нападение огромных черных собак по адресу: Невский, дом три. Восьминогие собаки! Это просто безобразие, а не город! Что-о?! Что значит – ложный вызов? Я найду на вас управу… бездельники, дармоеды! Я налоги плачу, между прочим!

Кроме громового баса слышался еще тоненький визг, который доносился со стороны кухни. Влада, сообразив, что кого-то сейчас же нужно спасать, прорвалась на кухню, снимая по дороге паутинные занавеси. К холодильнику паутиной была припечатана щуплая фигурка домового Дини Ливченко, который вопил и дрыгал ножками, пытаясь освободиться.

– Диня?! – Влада, подбежав к домовому, начала срывать паутину, помогая тому выбраться на свободу. – Давай вылезай… осторожно…

Домовой рухнул на колени, мотая головой, и Влада, подхватив его под руку, помогла встать и усадила на табуретку. Диня всхлипывал, губы у него дрожали, в глазках сверкали слезы.

– Я так и думал, что без тебя не обошлось! – взвизгнул домовой. – Если со мной какая-нибудь фигня случается, значит, Огнева где-то рядом… Вот спасибо-то, вот радость-то! Лезу в холодильник за продуктами – и нате вам! Паучьё по мне табуном пробежалось!

В общем-то ничего странного в самом домовом не было, если бы не одно обстоятельство: Диня имел обыкновение появляться только в те моменты, когда на горизонте светило улучшение собственного домового благополучия. Уж что-что, а держать нос по ветру он умел. Только вот сейчас нос домового его катастрофически подвел.

– Да меня вообще убило нежитью, насмерть убило! – причитал Диня. – У меня же пульс, как у трупа!

– Ливченко, не ори. Что тут вообще происходит? – Влада проводила взглядом бабку со шваброй и телефоном, которая с воплями носилась мимо кухни.

– Смотря где, – огрызнулся домовой. – В этой конкретной квартирке уютная семейная атмосфера, а что касается тайного мира, то апокалипсис! Или ты хочешь спросить про мои дела, а?! Не хочешь?

– Спрашиваю. Как твои дела, Ливченко?

– Мои дела офигенно, просто жесть! – с истерикой в голосе выкрикнул Диня, раздуваясь, как индюк. – Сначала меня втаскивают в свиту невесты Темнейшего, а потом эта невеста срывает бал и кидает всех! А теперь, знаешь, что теперь?

И его понесло. Захлебываясь от возмущения, он кричал, вываливая на Владу все домовые слухи, какие только знал.

– Стена… охранная стена вокруг Питера стояла… – Диня обвел кухню руками. – Во-от стопудовая была защита города, все говорили – стена!!! И что теперь?! Рухнула стена, древних по кругу носит в янве… Шторм их носит, как в водовороте, как в воронке! Как бал сорвался, так все и началось! Мой дядька говорит – бежать надо… А куда?!

– Бежать из Питера? – уточнила Влада.

– Лучше из тайного мира бежать, на Луну! – не успокаивался домовой. – Так дядька мой сказал. А куда мы побежим, мы только-только обустроились. Наши места, наши зловоротни сразу же московские займут! А все ты виновата…

– А Егор Бертилов? Что слышно про него?

Этот вопрос вызвал у Дин и шквал плевков и визга.

– Тролль этот чокнутый, который напал на Темнейшего после бала?! – заверещал он. – В порядке твой тролль, лучше всех нас! Никто его поймать не может. Как сказал мой дядька, устроил зеленое свинство, занял целый парк в городе…

– Совершенно верно, в этом городе вообще порядка нет! – вдруг притопав в кухню, басом загрохотала старуха. – Собаки соседские врываются в квартиру, марлей все опутывают… А вы «Невские зори»? – резко вскинулась она, впервые заметив Владу. – Если «Невские зори», так убирайте, а не сидите тут без дела! Денег не получите, пока не увижу результат уборки, и нечего торговаться! Я вот сейчас вашему начальству позвоню…

Все-таки причуды дневного права в сознании людей – странная штука. Пауки стали собаками, их паутина – марлей злобных соседей, а сама Влада – уборщицей, которая невесть откуда вдруг появилась в квартире.

– Вы – родня Даши Ивлевой? – уточнила Влада, озаренная внезапной догадкой. Уж очень знакомые нотки мелькали в голосе этого монстра, который бегал по квартире и строил планы порабощения мира.

– Родня?! Я ее бабушка родная, Раиса Петровна! И я роднее ей бестолковой матери! – яростно выдохнула старуха, не став интересоваться, откуда таинственной уборщице знакомо имя Даши. – Если мать занимается своим паршивым бизнесом, и ей нет дела до дочери! Дочь катится по наклонной плоскости! Дарья бледная как смерть, худющая! Бегает за этим ужасным парнем, бросила институт, ушла из дома! У меня есть в Твери влияние, и я требую…