Инесса Ципоркина - Мир без лица. Книга 2

Стоп! В этом мире! А в каком мы мире? Пройдя горизонт, мы переместились на потолок пещеры, — говорит мне моя зрительная память. Ага! И висим на нем вверх ногами, точно семейство летучих лисиц на баобабе! — иронизирует здравый смысл. На самом деле мир встал с ног на голову и ты в стране антиподов, как Алиса, пролетевшая землю насквозь, — умничает зануда, отвечающая за оперативные версии. А чего их слушать? Надо спросить Морехода! — бойко советует самая адекватная составляющая. Та самая, которая всегда найдет, на чьи плечи переложить работу и заботу.

— Мореход, а где мы, вообще? — невинным тоном осведомляюсь я у нашего Вергилия, заведшего попутчиков в ад и даже, может, глубже. — Мы еще в краях Синьоры и ее хозяев или нас снова занесло на подкладку реальности?

— Вы там, куда вас привели, — объясняет Мореход все разом. — Ваш главный поводырь — Легба. С него и спрашивайте. Он сделал так, что вы здесь оказались. Я же только наблюдал.

— Легба? Зачем? — вырывается у всех… ну, почти у всех.

— Чтобы освободить жену, — сухо заявляет Легба. Его скрипучий, старческий голос в устах соблазнительной креолки звучит по крайней мере неуместно. Фрилс недоуменно скашивает глаза к носу, будто пытается разглядеть слова, вылетающие из ее темных, припухших губ. — Моя жена стала заложницей своей черной стороны. Я это давно понял.

— Значит, ведешь нас к Черной Помбе Жире? — взвивается барон. Фрилс аж дрожит от напряжения, пытаясь справиться со своими взбесившимися голосовыми связками. — Ты соображаешь, что с нами будет, если она до нас первая доберется? Ты хоть знаешь, какова ее сила, в каком она теле обосновалась, кого уже поработила и кого планирует поработить?

Легба молчит. То ли упрямо, то ли виновато — не разберешь.

— Надоели! — ворчит Марк. — Такие большие — уже, можно сказать, старые мальчики, а все цапаетесь и друг на дружку вину перекладываете. Ай-яй-яй! Папа вами недоволен, — и длинная ухмылка искривляет его физиономию, подчеркивая явственное сходство некогда человеческого лица с ехидной козлиной мордой.

— Нет, ты нам скажи, что теперь делать! — буйствует дух неудач. — А то ишь, он недоволен! Давай, советуй… папа!

— Марк, — прошу я, прерывая бароново брюзжание, — ты сперва объясни нам, кто такая Черная Помба Жира. И чем она отличается от той суки, которая тебя едва не угробила. Уж если белая сторона такая, то чего нам ждать от черной? М?

— Синьора, конечно, сука, — задумчиво начинает уриск, — но не монстр. Она не уродует законы мироздания в угоду своим амбициям. Она всего лишь делает работу, которую необходимо сделать — связывает людей узами страстей и пороков. А сырье для ее паутины — заметьте! — не демонским наущением производится, нет, его вырабатывают сами люди. Потому что хотят этих страстей. Потому что ищут пороков. Потому что жажда жизни не фонтан, а вулкан. Его нельзя заткнуть, он пробьет себе дорогу — и горе побежденным, как говорится…

— Выходит, зря я ее так… — бормочет бабка, вспоминая свой поединок с Синьорой Уия, прежним вместилищем Помба Жиры. — Честная мотальщица страстей и чесальщица пороков пострадала от произвола морского змея. Заголовок на первой полосе. Восторг.

— Это был знак для жены. Знак, что пора уходить на другую сторону, — пробуждается Легба. — Я почувствовал, что она отдаляется, истаивает. Но у меня не было шанса ее вернуть. Может, здесь…

— Здесь, где она сильнее всех нас, вместе взятых, служит хтоническим богам и лелеет планы захвата мира, ты имеешь все шансы найти ее и усовестить по-хорошему, — ядовито замечает Каррефур.

— А ты-то мне на что даден? — окрысивается Легба. — Ты у нас чем заведуешь? Обломами! Выпускай свое войско пиздецов, пусть поборется за спасение мира! Разжирел, понимаешь, на дармовых харчах, мышей не ловишь…

— Я? Разжирел! — вскипает Каррефур. Если судить по тембру, то астральное тело мэтра действительно… несколько объемисто. А полные люди… духи — они такие обидчивые. — Да я ж тебя! — и кулак Фрилс с пушечной скоростью летит к ее же скуле. Бедная девушка может только провожать живой снаряд жалобным взглядом.

— Прекратить! — рявкает Марк, ловя запястье Фрилс. — Очумели, старые пердуны! Еще одна попытка покалечить тело — и какое тело! — я вас выведу вон без всякой сантерии, дам поджопника и отправлю в гости к Самеди [77] Он же Барон Суббота — дух смерти и загробного мира. Изображается в виде скелета в цилиндре с сигаретой и черных очках — прим. авт. на ближайшие десять тысяч лет! Вы что думаете, мне нужны помощники? Это я ВАМ одолжение сделал, позволил проветриться и в судьбах мира поучаствовать! Выбрал прекраснейшую душу из всех — нежную, отзывчивую, гостеприимную! А тела? Что Фрель, что Фрилс — совершенство! — Креолка зарделась. — А вы драться? Синяки на эту красоту ставить? — Фрилс смотрела на Марка с все возрастающей нежностью. — Цыц оба! И говорить только по очереди. Не орать. Не размахивать конечностями. Или — к Барону! Оба!