Наталия Белкина - Принцесса Эрдо

Эйдар снова занервничал и видимо слишком резко потянул за уздечку, его конь взбрыкнул и захрапел. Лана выпуталась из мехов и приподнялась.

— Ты как будто ревнуешь меня к нему? Это так забавно, — сказала она, улыбнувшись.

— Тебе забавно?! Ты смеешься надо мной?!

— Вовсе нет, — посмешила ответить Лана, но ее рыцарь не успел это услышать. Он резко рванул коня и, обиженный, умчался вперед, обгоняя повозки и бредущих рядом с ними гвардейцев. Она лишь вздохнула и снова вынуждена была перевести взгляд на птиц, мечущихся по клетке:-Вы видели?! И что я такого сказала?

Ближе к вечеру было решено остановиться на привал. Были разожжены костры и расставлены посты на случай, если Ульгерд вдруг попытается их догнать и атаковать. Эйдар не показывался на глаза Лане, но к ней была приставлена теперь сиделка, одна из женщин, захваченных в плен в замке барона. Это была кухарка, которой суждено было теперь трудиться у другого хозяина, как и многим другим людям, служившим Ульгерду. Но им не привыкать было переходить из рук одного хозяина к другому. Так заведено было по всей Эспании. И потому принцесса не замечала в ней сильного уныния или тоски. Эта плененная стряпуха сообщила ей, что господа собираются поужинать и приказали для этого забить нескольких животных. Так что, скорее всего, и им что-нибудь достанется. Эта новость порадовала Лану, которая уже успела порядком проголодаться, да и восстанавливающийся слишком быстро для подобных условий организм инопланетянки требовал больше энергии. Она даже сумела, сделав усилие, сесть на край своей повозки, а потом и вовсе встала на землю, чем испугала свою сиделку.

— Лучше помоги мне подойти ближе к костру, — отмахнулась от ее охов и вздохов княжна де Мадуфас. — И может быть отыщешь мне какое-нибудь кресло?

Возле костра, к которому осторожно подошла Лана, не было ни рыцарей или их гвардейцев, ни даже наемников. Здесь расположились простолюдины, в том числе и бывшие дворовые Ульгерда. Они тут же расступились перед княжной, мигом отыскали некое подобие стула со спинкой и усадили ее поближе к огню. Принцесса и раньше ощущала эту притягательную силу открытого огня, на который можно было смотреть бесконечно. Дворовые оставили ее в покое, не приставали с расспросами, не навязывали ни свои услуги, ни свое общество. Они неторопливо занимались своими делами, а Лана смотрела на огонь, размышляя о теперешнем своем положении. Ее будущее все также оставалось неопределенным, как и раньше. И совершенно ничего не ясно ей было об Эйдаре. Она ничего не знала о том, что именно из-за нее он решил принять участие в штурме, пошел против своего духовного учителя, сломал свои убеждения, рисковал жизнью. Он так и не сказал ей, что именно ему удалось разыскать ее в разоренном замке, откопать из-под завалов, вернуть к жизни… Не знала она и то, что Эйдар перестал быть салигардом, а значит, стал свободен от данного когда-то Фужаку обета безбрачия. И он ничего так и не сказал ей о своих чувствах. Княжна видела перед собой лишь гордого рыцаря, одержавшего очередную победу и возвращающегося из похода с добычей. "Что я для него?", — в сотый раз задавала она себе вопрос и не находила ответа.

Вокруг загорались десятки костров, становилось темнее. Небо к ночи затянулось тучами, но дождя не ждали, лишь туман начал опускаться над их стоянкой. Служанка накинула на плечи Ланы одну из пушистых и теплых шкурок, лежащих в ее повозке, потому что заметила, как девушка поеживается от холода.

— Благодарю, — обернулась на нее принцесса. — Ты тоже можешь взять меховую накидку, чтоб согреться.

— О, мне не привыкать! — покачала та головой. — Я ведь из крестьян, мне холод ни по чем, а у вас кожа такая тонкая!

— А что это так шумно в той стороне?

— Да это войско герцога веселится. Празднуют победу. Столько вина из подвалов барона вывезли!

— И салигарды тоже празднуют?

— А что ж им не праздновать? Сейчас схожу, раздобуду вам еды и вина, чтоб согреться…

Герцог наконец-то позволил себе расслабиться. На ночь ему снова поставили его походный шатер, куда он пригласил всех своих ближайших соратников, велел принести несколько бочек трофейного зелья и, забыв о приличии и обязанности скорбеть по безвременно ушедшему в иной мир аббату, решил предаться пьяному разгулу. У него был значительный повод.

— Теперь на приозерных землях я буду выращивать такие винные ягоды, каких Ульгерд и не видывал! Хвастался своим вином! Конечно, отменное вино! Но мое теперь будет в тысячу раз лучше!!!