Роберт Сальваторе - Демон пробуждается

За свой каторжный утренний труд он получал вознаграждение, когда возвращался на берег за десятой корзиной, — завтрак, если его можно так назвать, поскольку, особенно поначалу, этот момент наступал далеко за полдень. Эльфы накрывали большой стол — тушеное мясо, чаще всего оленина, иногда дичь на вертеле и обжигающе горячий чай, от которого согревалось все тело с головы до пят. Эльфы выставляли еду всегда в одно и то же время дня, но если мальчик задерживался, то Тантан, с виду милая, но очень вредная эльфийка, принималась ворчать: «толгуе не’песил сид’ел палоувьел», говорила она, то есть «мясо остынет».

Поначалу ему часто приходилось есть остывший завтрак. Однако, по мере того как местность становилась все более знакомой, а ноги — крепче, по мере того как развивалось умение избегать коварные эльфийские ловушки, ситуация стала выправляться. Теперь он чаще ел теплую — если не горячую — еду.

Сегодня, решил мальчик, чай будет просто обжигать ему язык!

Он поставил девятую корзину рядом с корытом, сделал глубокий вдох и вспомнил, что за последние несколько недель всего третий раз завтрак для него еще не был подан, когда он тащил девятую корзину. Увы, в первых двух случаях это его не спасло — он пал жертвой тех самых хитроумных ловушек.

— Но только не сегодня, — негромко произнес он и, полный решимости, побежал обратно.

Он вовремя заметил скользкое пятно на одном из крутых поворотов тропы; не замедляя скорости, прыгнул на лежащий сбоку камень, миновав опасный участок. Немного погодя яркий солнечный свет, пробивающийся сквозь густую листву, позволил ему не упустить из виду несколько полупрозрачных ниточек, натянутых на уровне лодыжки прямо поперек тропы. Элбрайн проследил взглядом, куда сворачивает тропа, и пошел напрямик через кустарник, рассчитывая таким образом просто обойти ловушку.

— Не сегодня, — снова пробормотал он и на полной скорости ринулся вперед, не спуская пристального взгляда с тропы на расстоянии нескольких шагов впереди.

Смех сопровождал его всю обратную дорогу, и на этот раз Элбрайну показалось, что в нем слышится некоторый оттенок восхищения.

Наконец в поле его зрения показались болото и накрытый стол. На этом последнем отрезке пути по обеим сторонам тропы лежали большие валуны, что затруднило бы возможность свернуть в сторону и пробраться через кустарник.

Он пошел медленнее, понимая, что за несколько лишних секунд завтрак не успеет остыть.

Они вырыли яму — интересно, и когда только успели? — и умело прикрыли ее слоем опавших листьев, лежащих на сплетенной из прутьев решетке. Все было сделано так ловко, что тропа выглядела почти в точности как обычно.

Почти .

Пробуя ногой тропу перед собой, чтобы определить контуры ловушки и потом перепрыгнуть через нее, он на мгновение замер, снова услышав смех. Его лицо расплылось в улыбке. Ткнув наугад пальцем в заросли, он сказал:

— Неплохо сделано.

И продолжил путь. Выяснилось, что настоящая яма была вырыта чуть дальше того места, где располагалась ловушка-обманка. Если бы он попался на удочку эльфов и перепрыгнул последнюю, то угодил бы прямо в яму.

Теперь настала его очередь смеяться — после того как, определив местоположение настоящей ловушки, он легко перепрыгнул ее и пробежал оставшиеся несколько футов.

— Нет, не на этот раз! — закричал мальчик и не услышал ответного смеха из зарослей. — Не лекье товайзел! — повторил он по-эльфийски.

Когда он проходил мимо последнего дерева, что-то со свистом пролетело прямо у него под подбородком. Повернув голову, он увидел одну из крошечных эльфийских стрел, вонзившихся в ствол дерева. Вторая стрела просвистела за спиной, заставив его вздрогнуть, и только когда Элбрайн заметил серебристую нить, тянущуюся за этой стрелой, ему стало ясно, что происходит.

Тут же полетели третья и четвертая стрелы совсем близко от него.

— Это нечестно! — воскликнул мальчик, рванулся вперед — и почувствовал, что липкие пряди уже опутали его.

Он беспомощно перевел взгляд с кустарника на остывающую еду, так аппетитно расставленную всего в нескольких шагах.

Между тем, вокруг него пели свою песнь все новые и новые стрелы, оплетая его все плотнее, не давая ему добраться до еды.

— Нечестно! — повторил он, разрывая клейкие пряди.

Отчасти ему это удалось, но толку было мало, потому что стрелы все продолжали лететь, и новые нити оплетали тело мальчика.

Одна стрела оцарапала голое предплечье, и Элбрайна пронзила жгучая боль. Он перестал вырываться и схватился за руку.