Иней Олненн - Быль о Холодном Огне

— Ну все! Пагин! Довольно! — Рилг сердито отодвинул их друг от друга. — Вы же взрослые люди, а ведете себя, как дети! Виноваты все: И Авиты, и Блэды, и Нроны, но конкретно ты, Риэл Блэд, и ты, Дарк Авит, не виноваты ни в чем. Но и это можно исправить: если будете грызться друг с другом из-за прошлых обид, Огонь не придет в Долину, и тогда уже именно вы понесете неподъемную вину!

Дарк открыл было рот, чтобы возразить, но тут подошел Кирч, и он счел за лучшее рот закрыть.

— Что тут у вас происходит? — поинтересовался Кирч, хотя сам наверняка слышал если не все, то многое, а об остальном догадался.

— Ничего, — буркнула Риэл.

Дарк промолчал. Рилг с тяжелым вздохом поднял глаза к небу.

— Понятно, — сказал Кирч. — Пошли отсюда. Выяснять отношения, стоя посередине болота, — глупее не придумаешь.

Но с этого самого момента постоянно был начеку, а Рилг все время держался между ормитами.

К вечеру впереди белым пятном замаячил холм. К нему-то и спешили Кирч и Рилг добраться до заката, чтобы спокойно заночевать в защищенном месте.

Солнце садилось за ближайший лесок, и белые камни, устилающие склоны холма, тихо розовели в его лучах. На самой вершине стояли несколько валунов, но солнце уже ушло оттуда, и валуны казались серыми.

— Этот холм зовется Кестамьяр — Белая Голова, — сказал Рилг.

— Здесь остановимся, — скомандовал Кирч.

Они спешились у раскидистого вяза с потрескавшимся от старости стволом. У самых корней бежал чистый ручеек, все по очереди напились, наполнили фляги и напоили лошадей. Дарк держался в стороне, молча отказался от еды, и его оставили в покое. Вдруг Риэл, которая не сводила глаз с серых камней, воскликнула:

— Смотрите! Что это?

Солнце уже село, а камни на Кестамьяре светились.

— Там горит огонь, — сказал Кирч. — Поднимемся.

— Мало ли кто может жечь там огонь, — воспротивился Дарк. — Надо сначала проверить.

— На Кестамьяре только один человек может жечь огонь, — спокойно сказал Рилг. — И его опасаться нечего. Пошли.

Дарк подчинился, но было видно, что его эти слова не убедили.

Холм был высокий, крутой, подъем отнял много времени и сил. И чем выше они поднимались, тем выше становились камни, венчающие вершину. Они стояли прямоугольником, словно кости какого-то древнего храма, может, когда-то они держали на себе крышу, а может, нет. Теперь крышей здесь было небо, стенами — ветер, а полом — земля. Вот на этом полу и горел костер, а возле костра, ссутулившись, сидел старик в выцветшем дорожном плаще, рядом посох лежал, а неподалеку паслась лошадь — худющая кляча, как на ногах еще держалась — непонятно. Увидев аврисков, старик махнул им рукой, приглашая к огню.

— Приветствуем тебя, наставник, — Кирч поклонился, и Рилг тоже, и Риэл, следуя их примеру, а в Дарка снова вселился демон непокорства, и он остался стоять, демонстративно сложив руки на груди, и головы не склонил.

— В последние годы ормиты не часто встречаются на моем пути, — сказал Хьярги, а это был, конечно же, он. — Присаживайтесь к костерку, отдыхайте, делите со мной хлеб-соль.

Рилг отвел лошадей пастись к Белоухой (так звали живучую клячу Хьярги), остальные подсели к костерку. Кирч и Рилг говорили с Хьярги запросто, но почтительно, видно, давно с ним знались, Риэл — немного испуганно, Дарк — настороженно и только по необходимости, а еще он время от времени озирался по сторонам, ему казалось, что камни, возвышающиеся за спиной, заглядывают ему через плечо. Хьярги заметил это, улыбнулся и сказал:

— Аюл! Не бойся. Это става — священные камни, они не причиняют зла и не приносят добра. Они сами по себе. Это — круг равновесия. Если твое сердце отдано свету — они умножат этот свет, если тьме — умножат тьму. Как договоришься.

Дарк не понял, что значит 'как договоришься', а еще не понял первого слова 'аюл', и оно почему-то беспокоило больше всех остальных — словно его обозвали.

— За девять лет, что минули после битвы на полях Хемринверда, я встречал много ормитов, но ни у одного из них не было дара. Многие из них заражены ненавистью, многие отравлены страхом, многие сломлены бессилием. И все они достойны жалости, ибо страдания их безмерны. Нет ничего горше для ормита, чем лишиться дара. Вы, — старик посмотрел на Риэл и Дарка, — этого пока не понимаете. Эта женщина еще не чувствует в себе силу Огня, а этот мужчина отрицает ее. Что ж, у каждого из вас будет время выбора, и тогда к вам придет эта боль. Так случится.

Хьярги помолчал, потом добавил: