Иней Олненн - Быль о Холодном Огне

— Вик Редмир совсем не такой.

— В нем больше от матери, она была горянкой.

— Расскажи про Заморье.

Хьярги немного помедлил, прислушиваясь, не возвращается ли Ковчень, но услышал лишь, как Белоухая пофыркивает и хрустит травой. А когда обернулся к мальчику, тот уже спал.

Ковчень вернулся за полночь, принес двух зайцев и куропатку.

— Я кое-что нашел, наставник, — сказал он. — Хочу, чтоб ты взглянул. Находка нерадостная.

Хьярги посмотрел на спящего Дима, потом на луну, что сияла над головой в красной дымке, и сказал:

— Идем.

Ковчень привел его на прогалину, еще не заросшую после лесного пожара. На прогалине чернело что-то бесформенное.

— Что это? — встревожился Хьярги.

— Подойди поближе, наставник.

На выжженной земле лежал мертвый орел. Его огромные крылья, размах которых в небе был могуч и красив, при падении изломались о ветви деревьев. Из груди птицы торчала стрела, стрела тихо светилась, не то сама по себе, не то отражая лунный свет.

— Это Месгиор, — прошептал Хьярги. — Сын Кугуна.

— Это большая беда, наставник! Кому и зачем понадобилось убивать его?

И тут они услышали крик и поняли ответ.

Ковчень был моложе и сильнее, он первым бросился к костру, и Хьярги отстал. Невидимый сильный удар настиг его у самой кромки деревьев, он увидел, как опрокинулась луна, и упал на землю, застланную пеплом недавнего пожара.

…Пепел был в его сердце, пепел был в его мыслях. Его тело, и без того худое, едва угадывалось под одеялом. Хьярги угасал на глазах.

Уже несколько часов вместо дыхания Риэл слышала тяжкий хрип. Она неотлучно сидела возле старика, иногда ее сменял Кирч. Огдалим суетился с целебными травами, но они не помогали, и на его румяном лице все чаще появлялись слезы, которые он не в силах был удержать. Не произнося, как обычно, ни слова, появлялись Хокрам и Грумвор, хмуро переглядывались и снова исчезали.

— Оставь свои зелья, Огдалим. Они мне не помогут. Где Ковчень? Где Дим?..

Каждое слово давалось Хьярги с трудом. Риэл водой и вином смачивала его губы, и глаза старика благодарно улыбались ей, потому что губы улыбаться уже не могли.

— Ковчень погиб, наставник. А Дима мы отыщем, клянусь.

Старик долго лежал в лесу без помощи, один. Атака, которой он подвергся, была столь внезапной и мощной, что он не смог защитить ни Дима, ни себя. Риэл и Кирч наткнулись на него случайно, потом обнаружили остывшее кострище и возле него — изрубленного Ковченя. О том, что с ними был Дим и Дим оказался наследником Эрлига, они узнали только в Кибале, куда принесли умирающего Хьярги.

— Не уходи, Хьярги, пожалуйста! — просила Риэл, сжимая его неподвижную высохшую руку.

— Я виноват, — Хьярги закрыл глаза, чтобы никто не видел, в каких муках корчится его душа.

— Ты ни в чем не виноват! — подбородок Огдалима дрожал от еле сдерживаемых рыданий. — Это я, я должен был догадаться, кто есть Дим на самом деле, и оставить его в Кибале!

Закусив губу, Кирч мерял шагами комнату. К нему подошла Риэл и с тихим отчаянием спросила:

— Почему, ну почему он не защитил себя? Почему не убил того, кто нападал?..

Кирч взглянул на нее и так же тихо ответил:

— Хьярги не имеет права убивать.

Старик был ему и другом, и отцом, и учителем. Кирч страшился перемен, которые неизбежно придут, если Хьярги покинет их мир сейчас, когда грядет великая битва.

— Я виноват в том, что не смог отстоять Дима, — сказал Хьярги. — Это моя ошибка, и за нее эльямарам угодно призвать мою душу обратно. Пусть будет так.

Риэл прижалась к его руке щекой, глаза ее были сухими и блестели. Какие слова помогут там, где над человеческой душой начинается власть богов?.. От чувства собственного бессилия тяжело болела грудь.

— С восходом солнца придет новое время, и другие люди будут жить в нем. Долина стоит на пороге неведомой эпохи, и скоро решится, какой она будет.

Тихо и незаметно вошли Хокрам и Грумвор.

— Черный Король узнал, что юный Ингвар Стиэри жив. Боюсь, за жизнь Дима Черный Король потребует ваши жизни. Пока он этого не сделал, поторопись принести в Лигрию Огонь, ормита.

— Я сделаю это, — глотая слезы, прошептала Риэл.

— Поднимите меня.

Кирч с одной стороны, Огдалим — с другой осторожно приподняли почти невесомое тело и положили под голову и спину несколько подушек.

— Хокрам. Грумвор. Огдалим.

Старцы, живущие в Кибале, приблизились.

— Откройте им лабиринт. Я знаю, это запрещено. Но я прошу вас сделать это.

— Ради тебя, Хьярги, — Хокрам склонил седую голову. — И ради Долины.