Иней Олненн - Книга 1. Цепные псы одинаковы

— Ты куда меня привела? — насторожился Ингерд.

Его окружала чащоба нехоженая, темная, подумалось, что заманила его девчонка в ловушку, но тут он разглядел меж деревьев просвет. Они вышли на поляну.

— Вот Книги, — сказала девочка. — Можешь читать.

Перед Ингердом явились камни, много камней, каменные столбы и плиты, все исчерченные Рунами. То кайдабы были, а лес этот — Лесом Ведунов оказался. Ингерд выругался про себя. Куда бы он ни шел, все одно дорога его в Лес Ведунов заводит!..

— Пошли отсюда, — резко бросил он.

— И читать не будешь? — удивилась девчушка.

— Я не умею читать, — отрезал Ингерд.

— Я тебя научу, — с готовностью предложила она, точно звала в игру поиграть.

Ингерд готов был уже разразиться проклятьями, лицо его исказилось гневом нешуточным, но девчонка-то не отступила! Стоит перед ним — макушкой до пояса не достает — и без тени испуга смотрит ему в глаза.

— Обидишь Мару — пожалеешь, — услыхал Ингерд и вздрогнул.

Сперва он подумал, что это камни заговорили, но потом пригляделся и среди кайдабов фигуру различил — всю в сером, оттого и не приметил раньше.

— Это дедушка, — сообщила ему девочка. — Ты можешь подойти, он добрый.

Ингерд с опаской приблизился.

Он увидел старика, что сидел, поджав ноги, прямо на земле и, видно, отдыхал. Старик с ног до головы пылью покрыт был, потому Ингерд от камня не сразу его отличил. Одет в шкуры, одежда сильно обтрепалась да измазалась, словно одолел он долгий путь по бездорожью, а в длинных волосах застряли листья и сосновые иголки. Старик глядел на Ингерда сурово, и лицо у него было словно из камня резцом высеченное. Рядом лежал посох кривой.

— Никогда в мире беды не кончатся, — сердито говорит старик. — Не кончатся, покуда людям знания в головы силой вбивать надобно! Неужто сами не хотите узнать больше, чем знаете?.. А, — старик безнадежно махнул высохшей морщинистой рукой, — вы и с умной головой лихо творите неизбывное…

Ингерд сел напротив, к нему снова вернулась злость.

— А кому учить? — спрашивает он. — Чему? Все, что мне надо знать, я знаю. Я умею воевать. Больше мне ничего не нужно. Я умею ненавидеть, и это все, что я хочу знать.

Старик долго смотрел на него и ничего не говорил. Ингерд не отводил глаз и тоже молчал. Между ними будто накалился и зазвенел воздух, словно натянулась тетива невидимого лука, и задрожала каленая стрела, готовая поразить одного либо другого.

— Схор. Остановитесь.

Это произнесла девочка. Она сидела неподалеку в своей любимой позе — сцепив руки под коленями; слабый ветерок играл лентами в ее косах. Одно ее слово переломило незримую стрелу обоюдоострой враждебности.

— Ты прав, Ингерд Ветер из рода Черных Волков, — сказал, наконец, старик. — Тебя некому было учить, и ты вырос таким, каким и должно вырасти сыну славного отца — могучим воином и защитником своего племени. Ты мало знаешь, но в том нет твоей вины. Мы могли бы обучить тебя, когда ты был еще мальчишкой, как я обучаю сейчас Мару, и мир был бы другим. Но я не сделал этого, и в том моей вины тоже нет. Ты — маэр, а нам запрещено обучать маэров.

— Кому это — нам? — спрашивает Ингерд. — И почему запрещено?

— Нам — эрилям, ведунам, всем, кто Знаниями обладает. Маэр сам ищет себе Наставника или не ищет, мы не имеем права пересекать его путь без его на то желания.

— Теперь я желаю этого, или тебе мало слова моего?

Старик снова долго смотрел на него, и снова Ингерд не отвел глаз. Старик повернулся к девочке:

— Мара, прочти Руны, что на том кайдабе начертаны.

И он указал посохом на невысокий плоский камень, вокруг которого, как, впрочем, и вокруг остальных, была обкошена трава. Девочка с готовностью вскочила, подбежала к камню и присела перед ним на корточки:

— Здесь красиво написано, — сказала она Ингерду и принялась водить пальцем по причудливо изломанным линиям Рун.

— "Было время, когда Бессмертным нечего было делить, и Бессмертные были безымянны, ибо некому было дать им имена. Свельм — Дух Мира, Брахья — Плоть Мира и Кровь Мира — Неназванный — суть бытия. Свельм и Брахья создали людей. Они убили Неназываемого, и Кровь Мира была пролита. С этого убийства начались все убийства. Пробил Час Сражений, началась бесконечная Эра Битв, и она не закончится никогда, ибо Кровь Мира нельзя остановить".

Девочка повернулась к старику:

— Я все правильно прочитала?

— Правильно, — кивнул старик.

— Это похоже на то, о чем рассказывал эриль Харгейд, — сказал Ингерд. — Он про трех братьев говорил, как двое создали людей, а третий — ведунов, и за это они его убили, разрубили тело на части и поставили над ними черные камни.