Кирилл Берендеев - На перекрестках фэнтези

Толпа воинов расступилась, открывая взору человека площадку, залитую кровью. Руки, ноги, останки тел — все перемешалось с пылью и грязью… На этом пятачке лежал обгоревший сэр Родригес, его грудь судорожно вздымалась. На животе несчастного покоилась огромная лапа, вмявшая тело в землю.

— Это твой король? — надменно спросил король.

— Да, кузнечик, — спокойно ответил Гуиано. — Это мой король!

Глаза закрылись, давая знак. В тот же миг когтистая лапа еще сильнее прижала сэра Родригеса к земле, огненная струя ударила в лицо. Крик прорвался в мозг, сводил с ума, будил что-то древнее, звериное. Даже если зажмуриться… Все равно от этой муки невозможно спастись. Гуиано горел вместе с королем.

Потом крик стих. Воин медленно открыл глаза. На земле лежало черное тело. Пахло паленым мясом, и от этого комок подкатывал к горлу.

К ногам Гуиано упал меч. Тот самый… Человек медленно нагнулся, ухватил клинок, выпрямился. Да, теперь понятно, почему Аерон не смог убить дракона. Тупое лезвие, центр тяжести смещен в ручку, специально, чтобы взмах давался с трудом, а удар был слабым… Таким оружием пугать детишек… Аерон был прав — поразить врага можно колющим ударом — вперед — массой. Только так!

Воин отбросил клинок. Сталь, ударившись о камни, жалобно пропела и затихла в кровавой пыли.

— Валах! Варрау! — взревела толпа, но повелитель резким движением остановил волну возмущения.

— Ты отказываешься умереть как воин? — прогремел он. — Ты бросил оружие, человеческое отродье!

— Мне не нужно меча, чтобы победить тебя! — отчетливо произнес Гуиано, и тут же наступила тишина, такая, что стал слышен шум ветра в кронах деревьев.

— Что ты сказал? — медленно выдохнул повелитель. — Повтори!

— Я бессмертен, дракон! — громко произнес Гуиано. Он видел недоверие в круглых глазах и говорил, говорил: — Ты сам вспомнил, ято я шел в первом ряду, так?

Молчаливый кивок…

— Я, потомок древнего рода, остался жив, в то время как вогибла вся шеренга, все воины, что шли рядом со мной. Я бессмертен! Этот секрет передается по наследству… Я вижу в твоих глазах сомнение, лягушка. Ты не веришь мне?

— Ты лжешь, человек!

— Я вызываю тебя на бой! Один на один. И мне не нужно оружия. Если ты хочешь сохранить честь и славу, если ты уверен в своих силах — я жду тебя!

Еще некоторое время в глазах повелителя жило сомнение. Потом он отбросил колебания в сторону. Он не мог отказаться от схватки!

— Я принимаю твой вызов, ничтожество!

Шорох пронесся по толпе, волны покатились одна за другой, освобождая все большую и большую площадку для поединка.

Они стояли друг против друга на окровавленном песке, наскользких камнях. Они стояли, глядя друг другу в глаза, целую вечность. И в человеческих зрачках были только уверенность в своих силах, покой, а в глазах дракона — ярость и сомнение.

А потом чудище выбросило вперед голову, огромная пасть раскрылась, треугольные зубы сбоку захватили человеческое тело, сминая тонкие хрупкие ребра. Голова привычно мотнулась вверх и вниз, ломая позвоночник. Челюсти разжались, жертва, истекая кровью, грузно повалилась в пыль.

— Валах! Варрау! — ревела толпа.

— Гу? — недоуменно прорычал дракон.

Голубое небо. Обжигающее солнце, там, в синеве — последний раз. Слабая улыбка на губах — он обыграл, все-таки обыграл… Голос Лианы где-то вдали, совсем не слышно, потому что:

— Валах! Варрау!

И глаза закрылись.

Не стоит считать Гера тугодумом. Поставьте себя на его место: представьте, что ранним утром на пороге вашего дома возник из ниоткуда здоровенный громогласный мужик в доспехах и с мечом, стал угрожать, требуя от вас чего-то. Вообразите также, что неподалеку находится армия, состоящая из таких же вот здоровенных громогласных бойцов, и они явно пришли не для того, чтобы помочь вам копать картошку…

Впрочем… Нет… Пожалуй, этот рассказ лучше начать иначе, издалека…

Никогда не знаешь, каким боком повернется к тебе жизнь. Ни за что не угадаешь, какой очередной сюрприз она тебе приготовит. Порой складывается впечатление, что боги действительно есть и это они, заскучав на небесах от своей вечной жизни, выбирают какого-нибудь человечка, хватают его за шкирку и бросают в густое варево человеческих желаний, страстей и деяний, в бешеный коловорот событий и судеб. А все ради того, чтобы потом, потешаясь, хихикая и потирая свои могучие ручонки, упоенно наблюдать, как человечек этот будет разбираться с обрушившимися на него неприятностями…